― Вот спасибо! Это было бы здорово.

― Посмотрите-ка на Шелкового, ― воскликнул мальчик. ― Отличное лекарство, не правда ли?

― Да, похоже, подействовало. Послушай, Вильям, на этикетке написано, что его следует принимать в течение трех дней. Ты как ― возьмешь таблетки с собой или будешь приносить хорька сюда? Вообще-то он проглотил лекарство очень легко.

― Это потому, что вы ему давали. ― Он заколебался, потом широко улыбнулся. ― Ладно, я попробую. Может быть, мой папа поможет мне подержать его, если наденет автомобильные перчатки. Вот здесь есть пустые коробочки для пилюль. Положите мне две, пожалуйста.

― Хорошо. ― Я положила пилюли в коробочку, закрыла и передала Вильяму. ― А ты не знаешь, что это за лекарство?

― Вообще-то нет. Горечавка, мед, еще что-то, чего я не знаю. У нее была специальная машинка, чтобы делать таблетки. Где-то в тех ящиках…

― Не важно, я потом посмотрю. ― Я бросила взгляд на полку с книгами. ― Мне кажется, здесь есть все что угодно. И еще я думаю, что мне придется многому научиться.

― Да, она любила повторять, что здесь есть все. И, ― влюбленный взгляд на хорька, ― разве это не самое настоящее волшебство? Посмотрите только на него! Спасибо вам огромное за то, что вы разрешили мне принести его сюда, и за то, что дали ему лекарство. Я… я так рад, что вы здесь! Вы ведь любите животных, правда? Я думаю, что это так. И Шелковый тоже. На самом деле хорьки ― замечательные животные. Вы ведь, наверное, никогда не держали хорьков, ― быстро добавил он.

― Мне не разрешали держать дома никаких животных.

― Ужас. Совсем никаких? Даже собаку?

― Нет.

― А почему?

― Некому было бы за ними присматривать, когда я уезжала в школу. А кто ухаживает за Шелковым и прочей братией, когда ты в школе? Ты говорил, твой отец требует, чтобы ты делал все сам. Так как же?

― Утром я кормлю их, а вечером чищу клетки. Ну и в выходные, конечно.

― Значит, ты не живешь в школе, а ходишь туда каждое утро?

― Да, я учусь в Арнсайде. Думаю, родители хотели бы отправить меня в какую-нибудь другую школу, получше, но я не захотел, и отец согласился оставить меня здесь. Он говорит, что всегда ненавидел свою школу и что для тех, кто любит одиночество, жить в школе ― самое последнее дело.

― Так ты предпочитаешь быть один?

― Я бы сказал, ― ответил Вильям тоном человека лет по крайней мере на двадцать старше, ― что у меня довольно странные, с привычной точки зрения, увлечения. Я люблю копаться в саду, читать, наблюдать за птицами и животными. А вот играть с ребятами у меня не так хорошо получается, поэтому по большей части я сижу дома. Если я справляюсь со своими животными, мне разрешают их держать, если нет ― нет. Это ведь по-честному, правда?

― Еще бы! Ты настоящий счастливчик.

― Да, наверное. Как это ужасно, когда нельзя держать животных. И даже кошки у вас не было?

― Наша кошка жила все время на улице и не позволяла с собой играть. Кстати, не знаешь, где Ходж?

Вильям задумался.

― Даже не знаю. Честно говоря, я сам очень волнуюсь. Мисс Джэйлис была уверена, что с ним все будет в порядке. В сарае у него есть своя подстилка, а в двери проделана маленькая дверца. Перед тем как лечь в больницу, она договорилась с миссис Трапп, что та будет кормить его. И я обещал, что иногда буду приходить. Я видел, как миссис Трапп несколько раз оставляла ему еду, но он никогда к ней даже не притрагивался. Похоже, только мыши и птицы ели из его миски.