Вдыхая последний оставшийся воздух, она ощущает странный восторг.

Я в своей постели, я совсем старая – гораздо старше шестидесяти четырех. Но люди, которые меня окружают, молодые и очень красивые. Даже Патси Фоллетт снова молодая. И Бриджит Дежарден… Шейла Брайхем… Норрис Риджвик… Оливия Кепнес… и…

– Мама? Ты такая молоденькая, как будто тебе двадцать лет!

– Когда-то мне было двадцать, – смеется Алисия Питерсон. – Хотя тебе, может быть, трудно в это поверить. Я люблю тебя, милая.

А теперь она видит…

– Райан? Это ты? В самом деле?

Он берет ее за руку.

– Да, это я.

– Ты вернулся!

– Я никуда не уходил. – Он наклоняется и целует ее. – Тут кто-то хочет с тобой попрощаться.

Он отходит в сторонку, освобождая место для мистера Фарриса. Тот уже не больной и не уставший. Он точно такой же, каким был в тот день на скамейке у детской площадки в Касл-Вью, когда состоялось его знакомство с двенадцатилетней Гвенди. Свою черную шляпу он держит в руках.

– Гвенди. – Он касается ее щеки. – Ты молодец, Гвенди. Справилась на отлично.

Она больше не в космосе. Она старая женщина, лежащая на своей детской кровати. На ней прелестная ночная рубашка с синими цветочками по подолу. Она исполнила свой долг, и теперь можно и отдохнуть. Можно спокойно уйти.

– Посмотри в окно! – говорит мистер Фаррис, указывая рукой.

Она смотрит в окно. Там летит стая птиц. Потом они исчезают, и она видит единственную звезду. Это Антарес, альфа Скорпиона, а за нею лежат небеса. Бесконечные небеса.

– От второй звезды направо, – произносит Гвенди на последнем дыхании. – И прямо… прямо до…

Ее глаза закрываются. Микроракета с пультом управления летит дальше в космос и будет лететь еще десять тысяч лет, унося за собой фигурку в скафандре.

– Прямо до утра.

Однажды ночью, через несколько лет после описанных выше событий, отец Гвенди Питерсон сидит у окна в своей палате в доме престарелых – слабый, не очень здоровый старик, но, как он сам говорит, еще вполне крепкий для старого гриба. Он смотрит на звезды и думает, что где-то там, среди их бесконечного множества, его дочь продолжает свое путешествие. Ее телефон, который ему передал очень приятный индус по имени Адеш Патель, лежит у него на коленях.

Может быть, остроумных высказываний Патси Фоллетт, давней подруги и наставницы Гвенди, не набралось бы на целый сборник, как у Оскара Уайльда, но у нее было немало своих афоризмов житейской мудрости. Среди них был и такой: Скандал длится шесть месяцев. Скандал, сопряженный с тайной, длится шесть лет. После исчезновения в космосе сенатора Питерсон и того предпринимателя-миллиардера прошло только три года, но люди уже начали забывать о случившемся. Все, кроме мистера Питерсона. Пережить своего единственного ребенка – это большое горе, и тяжесть потери ему облегчают всего две мысли: во-первых, ему самому осталось уже недолго, а во-вторых, у него есть ее голос. Ее последнее сообщение, записанное на телефон. Миру не обязательно знать, что она умерла как герой; главное, что об этом знает он сам.

Через неделю после неожиданного визита Адеша Пателя к отцу Гвенди прибыл еще один посетитель. Вернее, посетительница. Дежурный администратор дневной смены в доме престарелых «Касл-Вью» – надменный коротышка с тонкими усиками, который настаивал, чтобы пациенты обращались к нему «мистер Винчестер», – вышел на застекленную террасу, где Алан играл в карты с Ральфом Мирарчи, Миком Мередитом и Гомером Балико. Следом за ним на террасу шагнула высокая статная блондинка почти на голову выше его. Он представил ее Шарлоттой Морган, заместителем начальника ЦРУ. Потом быстро выгнал с террасы всех, кроме мистера Питерсона, изобразил нелепый полупоклон в адрес гостьи и оставил их наедине.