Бокал медленно пустел, но вместе с вином уходили дурные мысли. “А ведь помогает!” — мелькнуло в голове, и я пошла налить себе второй бокал. К моему изумлению бутылка на этом и закончилась. “Видимо какая-то маленькая бутылка” — подумала я и глотнула ещё вина.

— In vino veritas — истина в вине! — вслух проговорила я. А эти итальянцы знали толк в поговорках!

Когда с бутылкой было покончено, и я, наслаждаясь лёгким головокружением и приятным щекочущим чувством в груди, которое, как бы, подсказывает, что все будет хорошо, встала и хотела идти за второй, то поняла, что ноги заплетаются. Похоже, я уже наклюкалась. Блин, я же сегодня ничего не ела! И тут Рил оказался прав, когда говорил, что нельзя пить на голодный желудок. Но дойдя до двери, понимаю, что пить я больше не хочу, а скорее наоборот. Тошнота подступила к горлу очень неожиданно, и я со всех своих заплетающихся ног бегу в туалет. Похоже, моя аллергия к алкоголю вернулась.

Половину следующего дня я провела в номере. После вчерашнего перепоя есть особо не хотелось, и я провалялась в кровати до обеда. Рил мне так и не позвонил, что только усугубляло мои догадки на его счёт.

Часа в три, когда похмелье окончательно прошло, ко мне зашла Ленка. Она предлагала пойти вместе с ней на пляж позагорать и поиграть в волейбол. В любой другой день я бы с удовольствием согласилась, но сегодня настроения совершенно не было. Хотелось просто заказать мороженое, запереться в комнате, включить какую-нибудь романтическую комедию и весь вечер жалеть себя.

— Что-то нет настроения, — отвечаю я подруге. — А вы с Антоном идите! Зачем отпуску пропадать из-за меня.

— В том-то и дело, что я с ним поругалась, — говорит она, садясь ко мне на угол кровати.

— Из-за чего? — спрашиваю я скорее ради приличия. Зная Ленку, это не удивительно. Уже давно подошёл тот срок, когда ей должен был надоесть нынешний кавалер, и настала пора искать ему замену.

— Из-за Рила… — неожиданно отвечает она.

— Как? — от удивления я даже немного подскакиваю на месте.

— Я сказала Антону, что его друг — негодяй, который попользовался тобой и бросил, не найдя в себе смелости и чести сказать тебе это в лицо. А он сам не лучше, если намерен прикрывать его.

Слезы опять подступили. Дышать от нахлынувших чувств стало сложно, а говорить ещё сложнее. Вместо ответа я обняла подругу и поняла, что плачу больше не из-за того, что сделал Рил, а от признательности к Ленке.

— А что ответил Антон? — сквозь слезы спрашиваю я.

— Да что-то про то, что в Риле чести и смелости больше, чем я могу себе представить, и он не позволит так о нем говорить, — отмахивается она. — В целом голимые отмазки… Ну, а дальше слово за слово и понеслось, — печально улыбаясь, говорит подруга, и я понимаю, что она, вопреки моим ожиданиям, не хотела ругаться, а, тем более, расставаться с Антоном.

— Нафиг пляж и волейбол! Пошли в бар! — решительно предлагаю я, наблюдая удивленное лицо Ленки.

— Пошли! — кивает она.

На этот раз я решила учесть свои вчерашние ошибки и, прежде чем заказывать и пить алкоголь, как следует, подкрепилась. А вот Ленка меня ждать не стала и сразу начала с куба либре. Зачем-то я положила свой телефон перед собой экраном вниз. Раз в пару минут я, непонятно для чего, поднимала его и смотрела на пустой экран домашней страницы. Я уговаривала себя, что смотрю сколько время, а вовсе не жду смс или еще чего.