Джудит нервно покусывала губы. Рассуждения психолога были для нее абстракцией, представить этого она не могла. Более того, Джудит испытывала что-то вроде стыда. «Мне следовало бы рыдать, рвать на себе волосы, – подумала она. – Нормальная мать так бы и делала». Но таинственная анестезия, парализовавшая все ее чувства, продолжала действовать. Джудит ничего не испытывала – ни боли, ни страданий, не упуская при этом из виду, что собеседница внимательно за ней наблюдает.

– На теле Робина нет никаких признаков того, что с ним плохо обращались, – продолжила Санди. – Не подтвердилось и наше предположение, что у него были сексуальные отношения с похитителем. Во всяком случае, мальчик не был изнасилован. Простите, что я касаюсь деталей, но сфинктер у него узкий, отсутствуют геморроидальные узлы, что неизбежно при многократных половых актах. Правда, нельзя исключать, что извращенец устраивал с ним более безобидные сексуальные игры: поглаживания, мастурбацию в его присутствии, однако подобная практика не оставляет видимых следов. Дети редко понимают истинный смысл таких вещей. Но, испытывая к ним неприязнь, они прибегают к своего рода амнезии – забыванию нежелательных явлений. Робин не исключение из правила. Он держится за свою волшебную сказку, чтобы не помнить об остальном. Спустить его с небес на землю – нелегкая задача. Для выработки правильной стратегии нужно будет провести сложную аналитическую работу. Это необходимо, если вы не хотите, чтобы теперешнее состояние вашего сына переросло в психоз. Он сотворил искусственный мир, в котором ищет опору, используя доступные ему средства, впечатления от прочитанного. Его герои – Тарзан, Питер Пэн, маленький лорд Фаунтлерой[5]… Из книжных образов ребенок создал причудливую смесь, и крайне важно добраться до истины, скрытой под этой фантасмагорической оболочкой. Если Робину не помочь, то он совсем потеряет связь с реальностью. Процесс отчуждения начнет прогрессировать, и со временем мальчик окончательно замкнется в своем внутреннем мире. Психиатрические больницы заполнены такими пациентами, воображающими себя императорами с других планет. Обычно над этим смеются, а ведь на деле такой уход в псевдореальность страшен. Поэтому я призываю вас уделять большое внимание психологическому состоянию Робина, когда он отсюда выйдет.

– Вы мне его отдадите? – спросила Джудит.

– Конечно, – вздохнула Санди. – У нас нет оснований оставлять его здесь. Робин не захотел нам помочь, но в его поведении нет ничего настораживающего, никаких суицидальных симптомов. Он не пытался заниматься членовредительством, не страдает сомнамбулизмом. Зачем же держать его взаперти? Когда вернетесь домой, обязательно отведите мальчика к детскому психиатру, пусть врач позанимается с ним некоторое время, хотя бы несколько раз в неделю. Пока мы не видим другого решения. Если, разумеется, вы не откажетесь принять Робина и не будете настаивать на помещении его в специализированную клинику.

– Вы, наверное, шутите! – резко оборвала ее Джудит. – Как я могу хотеть, чтобы он попал в другую тюрьму, только что выйдя из одной?