Чуть позже слышу щёлканье ножницами. Вытягиваю шею – это Мирабель развела на галерее самодеятельность как раз напротив будущей, как мы надеемся, двери Антонио. Кругом неё валяются материалы из доставки.

– Мирабель, ты чем это тут занята? – сотрясает тишину патио строгий голос бабушки. Уж не знаю, откуда она появилась, только теперь она стоит прямо над Мирабель и заглядывает ей через плечо. Мне бы точно стало не по себе.

– Это я украшения делаю, – отвечает Мирабель. – Для Антонио. А вот это я вообще-то для тебя сделала, смотри... – И она поднимает повыше своё творение. Что это, мне не очень понятно. Бабушке, видимо, тоже. Во всяком случае, это что-то из цветной бумаги, свечек и... и вот оно загорелось.

– Может, лучше пусть украшения кто-нибудь другой сделает? – предлагает бабушка, пока Мирабель затаптывает пламя.

Касита помогает убрать беспорядок, но запах горелого остаётся висеть в воздухе. Бабушка спускается с галереи и поднимает лицо к небу. На ярко-голубом своде виднеется пятнышко облака, и облако темнеет на глазах.

– Пепа! – кричит бабушка.

Из кухни высовывается тётина голова.

– Пепа, на небе туча.

– Знаю, мамочка, просто... – тётя Пепа взволнованно всплёскивает руками. Тревоги в ней накопилось на целую бурю. Вот она уже моргает, и по щекам катятся первые мокрые капли.

– Ну Пе-епа, – просит бабушка дочь. – Хотя бы постарайся взять себя в руки, что ли...

– Просто Антонио куда-то запропастился!

– Сейчас найду! – вскакивает Мирабель. С ней Антонио обычно неразлучен, обожает её до беспамятства. Что хорошо. Всё-таки когда у тебя нет дара, но есть поклонник, то как-то легче жить. Интересно, правда, как оно повернётся, когда (если?) у Антонио появится свой дар?

– Нет уж, Мирабель, – поворачивается к ней бабушка, – давай-ка ты лучше, хм, приведёшь себя в порядок. – Она окидывает Мирабель взглядом с ног до головы: из одежды торчат нитки, на юбке чёрное пятно от золы после аварии с поделкой.

– Да мне несложно поискать. Я только рада! – упрямится Мирабель.

Как же мне её жалко. Она действительно искренне хочет помочь, но, как правило, это заканчивается, скажем так, не очень удачно. Надеюсь, день дара пройдёт для Антонио чудесно, идеально – как прошёл когда-то мой. Я ведь была первой внучкой, и бабушке не терпелось узнать, что же у меня будет за способность. И она так гордилась, когда мою дверь увили лозы с цветами. Помню, захожу вместе с родителями и бабулей в свою новую розовую комнату. Все охают-ахают от красоты, вокруг растения, всё такое живое. Комната была – да и есть – просто прекрасная... С тех пор мой дар для меня – всё.

– Знаю-знаю, что хочешь помочь, внучка, – говорит моей сестре бабушка. – Но сегодня всё должно пройти без сучка, без задоринки. Понимаешь меня? – Мирабель кивает. – На нашу семью ведь весь город полагается, на наши особые способности. Ты нам очень поможешь, если... – Она задумалась. – Наверное, если не будешь вмешиваться. Пусть уж лучше остальные сделают как следует то, что умеют, ладно?

У Мирабель такой вид, точно у неё отняли последнее пристанище в жизни. Пытается выдавить улыбку, но видно, что натянутую.