— Ну и дед, — сказал Вовка, — потеха!

— Дряхлый дед, — сказал я, — ну и сторож!

Колоссальная груда трофеев сверкала на осеннем солнце и притягивала, как магнит.

Мы шагнули вперёд, и сторож нас заметил. Дряхлый дед поднял голову и сделал знак рукой, чтобы мы не подходили.

— Да ну его, — сказал я, — не обращай внимания. Не видишь, он просто так поставлен, как пугало огородное. Айда в обход.

Сторож засвистел в свисток, но мы внимания не обратили.

— Пусть свистит, — сказал я, — тоже мне Соловей-разбойник.

Мы не останавливались, и он вторично засвистел. Вдруг хлестнул коня и ринулся на нас галопом. Мы пустились бежать, перемахнули шоссе и влетели в сарай. Смотрим из сарая на сторожа, а он гарцует к нам спиной, на дыбы поднял лошадь, ловкий старик.

— Еле-еле в седле держался, — говорю, — чуть не падал. Никак не ожидал, что припустит.

— Притворялся, — говорит Вовка. — Все сторожа притворяются, чтоб потом схватить.

— Гляди, сарайчик, — говорю, — тот самый. Крыши нет. Минный взрыв оторвал.

— Да ну тебя, — говорит Вовка, — следи за стариком.

— Старик не шелохнётся, вот хитрец.

— Должен же он отлучиться куда-нибудь, предположим, воды попить, да мало ли ещё куда.

Но жажда его, видно, не мучила, и он никуда не собирался.

Поклялись без оружия не возвращаться. Уважать себя не будем, если такое произойдёт.

— Каким образом они мину взорвали? — спросил я, разглядывая небо над головой. — Об камень её трахнули или по-другому? Если они её об камень трахнули, почему же тогда крышу сорвало, а им ничего?

— Ни к чему нам крыша. — Вовка следил за стариком.

— Да я не об ней…

— Откуда я знаю, как они мину взорвали, — сказал Вовка, — сдалась мне твоя мина!

— Да дело не в мине, а ка́к они её взорвали.

— Взорвём с тобой любую мину, понял? Только бы фашисты появились.

— А как?

— С крыши им на головы кинем, понял?

Вдруг слышим конский топот: наш древний старик несётся в клубах пыли вдоль заводского забора. Мы и ахнуть не успели, как он с другого конца выскочил, пронёсся мимо свалки и опять скрылся. Носится по кругу, как в цирке, забавляется себе на здоровье. Мы этого и ждали, но сразу поняли — добежать до свалки не успеть. Маловато для этого времени: старик раньше выскочит из-за забора, чем мы до места добежим. Вокруг камни, кусты, разный хлам. Не ровная тебе дорожка, по которой шпарь без оглядки. И шоссе на пути. Вдруг — машина.

— Если мы сейчас не побежим, — сказал Вовка, — всё пропало. Жди, когда он ещё скакать будет.

Я не решался.

— Ну?

— Вперёд!

Мы поняли друг друга. Выскочили вместе. Бежали как в атаку. Неслись во весь дух. Не споткнулись ни разу. Никогда в жизни я так не бежал; шоссе было свободно, и мы пролетели его, не заметив. Я видел совсем близко свалку, блестел карабин в этой груде… Но уж старик нёсся нам навстречу на своём коне, размахивая хлыстом.

Мы бросились назад.

Старик нас догонял, и мы побежали в разные стороны.

— Старый джигит не обманешь, — кричал он совсем уже близко, — старый джигит сам обманет! Школ бегал, учёба бегал, держи-и-ись!!!

Шоссе мы перемахнули, дальше он нас не стал преследовать. Я обернулся: старик грозил хлыстом.