А что? Неплохо. Не надо рано вставать, а если бродить по городу надоело, можно и домой вернуться. Вчера встретила еще одного из наших. Он стоял у метро с... надутым матрасом. Оказалось, что ходить надоело, и он решил просто продавать их, стоя на месте. Что категорически запрещено, ведь разрешения на торговлю у нас нет. Зато надутый ярко-красный новенький матрасик, пахнущий свежей резиной, как красная тряпка на серой весенней улице, привлекал взгляды и вызывал мечты о приближающемся лете. Купить его хотелось, не то что его братьев, сложенных впятеро и напоминающих детские клеенки. «Эх, парниша, будут... будут у тебя проблемы!» — подумала я и пошла дальше.

На следующий день ноги отказались нести меня и сумку с товаром. Я добрела до метро, где конечности буквально вросли в землю. Да еще и туфли, купленные на деньги, заработанные в клубе, собирались с минуты на минуту издать последний «вскрип» и умереть.

И я встала у «Нарвской». Вот только надуть посреди улицы матрасы оказалось нереально, и я просто разложила их на скамейке, ожидая какую-нибудь любопытную тетку, которая не замедлила появиться.

В тот день я продала парочку. Дело пошло. Значит, алгоритм такой: надуваю их дома и возвращаюсь сюда же.

Для полного счастья всегда чего-то не хватает: то табуретки, то мыла, то веревки...

— Сел он утром на кровать — стал матрасы надувать! — скороговоркой выпалил Олег.

— А зачем ты их надуваешь? — Паша, уплетающий на кухне котлеты, с интересом на меня уставился.

— Как зачем? Чтобы показать товар лицом.

— Скажи ему, что его мама работает матрасонадувалыцицей, — Олег ехидничает.

— Отстаньте от меня все! Работаю как могу.

— Кто — все? — недоумевает Паша, с аппетитом пережевывая мой вчерашний труд.

Надо бы как-то донести до него, что я уже не работаю в клубе и деньги мне сейчас достаются очень тяжело. Он мог бы и помочь. Но смотрю в его светлые невинные глаза... а ведь ребенку просто никто пока не говорил, что надо работать. До окончания института он имеет полное право сидеть на шее родителей. Да я и сама так сидела. Сначала ты учишься, потом ты «молодой специалист»... Хорошая зарплата появляется очень не скоро, и все это время родители поддерживают; по крайней мере в моей семье и в Ленкиной было так же. И Павлу, естественно, даже в голову не приходит поиск других вариантов! Значит, я должна дать ему то, что и мне дали мои родители. Это просто мой долг.

Вот только надо заставить его вернуться в институт. Но как? Ведь он ничего не говорит мне про мою жизнь, про то, что бросила его... Так какое имею право лезть в его дела?! Такая, я значит, никудышная мать, но родителей не выбирают... и не меняют. И здесь замкнутый круг. Который уже по счету? И сколько их будет?

Павел по-прежнему сидит дома.

— А вот скажите, если он сдуется, вы обменяете?

Дура старая.

— Обменяю, конечно. Я здесь каждый день.

— Ты — старая обманщица и обманываешь своих сверстниц-пенсионерок. И чему тебя учили в школе? Бабулек нужно не наебывать, а через дорогу переводить! — Олег, мой призрак, смеется и кружит вокруг,