— Семь лет я боялась обратиться к врачам, например, чтобы взять больничный, а вдруг «раскроют». Раз в два-три года устраивала себе диспансеризацию платных врачей, которые «в курсе». На работе не пользовалась больничными, отлеживалась день-два или переносила болезни на ногах. И вот сейчас пришлось делать выбор: или ходить очередную неделю с температурой под сорок, или хотя бы недельку официально отлежаться и выкарабкаться. Пришлось вызывать врача. Было некомфортно, врач все-таки. А вдруг что... Тем не менее все прошло без проблем, получила честный больничный. Страх приятен тем, что в жизни еще есть что побеждать.

М-да, я бы конспирацию точно не потянула. Уходя я решила обменяться телефонами с новой подружкой и вдруг поняла, что не знаю, как ее зовут.

— ЮлиЯна, — ответила она на мой вопрос.

— Как? — я не въехала. — Юлиана?

— Нет. У меня имя состоит из двух имен: Юлия и Яна. ЮлиЯна.

— А, понятно. — Я продолжала записывать ей мой домашний номер, а моя рука непроизвольно изменила две последние цифры. Все-таки я ошиблась насчет адекватности человека. Бывает.

Лили тащила меня к выходу. Она уже познакомилась с «нужными людьми», и ей надо только заплатить одной девочке-продюсеру, потом другой девочке аранжировщику песен, потом третьей девочке за что-то там еще...

— Ты можешь одолжить мне денег?! Все-таки устроила тебя на работу, не забывай! — строго напомнила она.

Я притворилась пьяной. А потом — не знаю, что произошло, но притворяться уже не требовалось...

— Просыпайся, мам. Вставай! — Сын трясет меня за плечо.

Все повторяется, как в дурном фарсе. Как я вчера попала домой?

С трудом разлепив глаза, смотрю на него. Он опять лохматый, в домашней футболке и трусах. Значит, снова не ходил в институт, и я даже не могу его отругать. А его, умника, кажется, вполне устраивает, что я частенько прихожу домой на бровях. Ему это дает определенную свободу. Так мы вместе постепенно скатимся в пропасть... Но как мне остановиться?! Я только-только начинаю жить!

— Как твои новые подружки? — Он интересуется искренне.

Ему вообще интересна моя жизнь: ночные клубы, транссексуалы...

— Какие-то они все...

— Какие?

— Книжные, — своему сыну я могу рассказывать многое. Он меня понимает.

— То есть?

— Ну, знаешь... Вот я, например, не была настоящим мужчиной, живя в мужском теле. И потому все мои мужские поступки были продиктованы неким представлением о том, каким должен быть мужик. То есть я прочитала или увидела в кино, что «мужчина такой-то и сякой-то», и подражала образцу. Вот и те дамочки были такие же точно надуманные. Сказали, что женщины не пьют и не курят. Представляешь?

— Ага, — он развеселился. — Расскажи об этом Блевотине, вот она посмеется.

— Еще как! Будет ржать как лошадь.

Я с трудом села на постели. Господи, как же я сегодня буду работать?... И как все-таки хорошо, что у меня такой понимающий сын. Да и вообще! У меня хорошая семья. Даже бабушка. Она никак не комментировала мое желание стать женщиной и только недавно — по прошествии двух лет — тактично поинтересовалась, счастлива ли я теперь. Я ответила: «Еще как!»