Негодяи-альтруисты творят куда больше зла, ибо ничто их не остановит – ни удовольствие, ни насыщение, ни деньги, ни слава. Почему? Потому что негодяи-альтруисты не думают о себе, они выходят за рамки личного злодейства и достигают больших карьерных высот на публичном поприще. Муссолини, Франко, Сталин чувствуют себя облеченными миссией, они действуют – в своих глазах – лишь для общего блага, они убеждены, что хорошо поступают, упраздняя свободы, бросая в тюрьмы своих противников и даже расстреливая их. Они не видят чужой доли. Они вытирают окровавленные руки лоскутом своего идеала, устремив взгляд к горизонту будущего, они не способны разглядеть людей по отдельности, они обещают своим подданным лучшие времена, заставляя их жить в худшие. И ничто, ничто и никогда, не встанет на их пути. Ибо они заведомо правы. Они знают. Не их идеи убивают, но их отношения со своими идеями: уверенность.

Уверенный человек – это человек вооруженный. Уверенный человек, которому перечат, становится убийцей. Он убивает сомнение. Его убежденность дает ему силу отрицать без споров и сожалений. Он мыслит из огнемета. Утверждает из пушки.

Так что самая злостная пагуба не имеет никакого отношения к уму или глупости. Идиот, который сомневается, не так опасен, как дурак, который знает. Ошибаются все, как гении, так и люди недалекого ума, и опасна не ошибка, но фанатизм того, кто думает, что не ошибается. Негодяи-альтруисты, вооруженные доктриной, системой объяснений или верой в себя, могут очень далеко завести человечество в своей одержимости чистотой. Кто хочет сотворить ангела, сотворит зверя. Я боюсь, Адольф, я боюсь, ибо это не кончено, я боюсь того, что они могут натворить сегодня с помощью новых вооружений и технологий. Я боюсь глобальных, необратимых катастроф, кровавой бойни, руин…

Ты не веришь в Бога, мой дорогой Адольф? А вот я не верю в дьявола! Потому что я не могу вообразить себе дьявола, желающего зла ради зла. Злого умысла в чистом виде не существует. Каждый убежден, что творит добро. Дьявол всегда мнит себя ангелом. Потому-то я и боюсь. Быть может, найдется однажды бедолага, неудовлетворенный жизнью до безумия, бедолага, который захочет сделать так же хорошо, как Бог, даже лучше, пламенный реформатор, дьявол из вызова Богу, дьявол из ревности к Богу, самонадеянный дьявол, цирковой мим, клоун.

Не понимаю, что это я так разошлась. Как говорила моя матушка, воображение у меня буйное, как кипящее молоко, и меня часто заносит в миры, которые вряд ли существуют. Может, еще и поэтому я верю в Бога. Пламень моего воображения…

С нетерпением ожидающая встречи в следующее воскресенье, твоя любящая и преданная

Сестра Люси.

P. S. Я очень тревожусь за твоего тестя Йозефа Рубинштейна. Поспеши успокоить меня на его счет».