Другим фактором, играющим нам на руку, было повальное увлечение аборигенов оружием. Големы без него даже в сортир не выходили. Поэтому довольно быстро нам удалось обзавестись приличной коллекцией средств защиты и нападения. Дальше встал вопрос применения. Как отличить своих и чужих? Не хотелось вместо голема зацепить кого не надо.

Сомнения разрешила Катя.

– Пали во все, что движется, – сказала она. – Нормальных людей здесь нет. Их за забором держат.

– А вдруг среди големов есть сочувствующие?

– Ты сам-то в это веришь? Мы для них всего лишь нижнее звено в пищевой цепочке. Тебе их жалко?

– Не могу определиться. – Я пожал плечами. – Ничего хорошего о них вроде не слышал, но все равно не по себе мне как-то. Пытаюсь абстрагироваться от всего, но не получается.

– А ты постарайся. Представь, что бы они сделали с тобой, угоди ты в их лапы. Сомнения как рукой снимет. Это уже не люди. Это звери. Организованные, дисциплинированные, умные звери, озабоченные в первую очередь инстинктом выживания.

– Как и мы? – вопросительно посмотрел я.

– Да, как и мы. Вот только они не просто хотят выжить, они рвутся к власти. Ты видел их эксперименты? Видел, что их подопечные натворили на других станциях? Ты чувствуешь, к чему все идет? Если мы не вмешаемся сейчас, совсем скоро человечество, вернее, все его остатки, будет окончательно раздавлено. Нам уготована роль пищевого придатка. Знаешь, мне эти перспективы не нравятся, и я хочу все изменить, пока есть такая возможность. Они помыкают нами и заслуживают самой жестокой кары.

– Ты приговариваешь их к смерти?

– Да, – сказала она, передергивая затвор автомата. – Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Ты со мной?

– А ты сомневаешься? – сказал я, поднимая к потолку ствол автомата. – Мы половинки одного целого. Поэтому куда ты, туда и я. Только у меня одна просьба.

– Какая?

– Не вздумай погибнуть раньше меня.

– Мы с тобой, Саша, не погибнем. Нельзя нам погибать. Мы выживем. Только это будет не просто.

– Конечно. Мы выживем, а потом ты родишь мне дочку. Я хочу, чтобы ее звали Лило, чтобы она видела над головой синее небо и чтобы она была похожа на тебя.

– Какой же ты, в сущности, ребенок, Саша, – засмеялась она и поцеловала меня в нос. – Даже сейчас имя мультяшное вспомнил.

– Разве плохо оставаться в душе ребенком? А мультики… Они часть прошлой жизни. Я ведь был практически ребенком, когда все началось. А что детишки любили больше всего? То-то и оно, – продолжил я, не дожидаясь ответа. – Мультики нужны, потому что в них добро обязательно побеждает зло. Пусть наши дети будут счастливей нас. Хотя бы на чуть-чуть, на самую малость.

– Вот почему я тебя люблю, Саша, – вдруг произнесла она. – Я могу быть искренней, момент сейчас такой. Ты добрый, наивный и смешной. Пожалуйста, не меняйся.

– Не собираюсь, – сказал я. – Пойдем постреляем?

Катя удивленно произнесла:

– Постреляем? Ты сказал это с такой интонацией, будто приглашаешь меня на свидание.

– Считай, что это и впрямь приглашение на свидание. Ты ведь не имеешь ничего против чуточки экстрима?