Шмидт стреляет в Вакуленчука. Мичман, выронив автомат, падает. Один из солдат очередью из автомата убивает Шмидта.

Когда короткий бой затих, Мишутка бросился к Вакуленчуку. Склонив голову на грудь лежащего мичмана, заплакал.

В землянке Наташа передает текст радиограммы…

Писк морзянки превращается в слова текста:

«Наступление фон Хорна начнется семнадцатого ноября в шесть часов тридцать минут… — отстукивает точки-тире рука Наташи. — Выполнению поставленной вами задачи готовы. Млынский».

В штабе Млынского идет совещание командного состава. Все с напряженным вниманием слушают секретаря горкома партии Николая Сергеевича:

— Горе лютует на нашей земле. Враг не щадит ни стариков, ни детей, но нас не сломить. Весь народ поднялся на борьбу с фашистскими захватчиками. Нас, партизан, воодушевляет, товарищи, что в этот бой мы идем с вами, бойцами Красной Армии. Смерть фашистским захватчикам! — Закончив, Николай Сергеевич садится за стол.

К присутствующим обращается Млынский:

— Товарищи командиры, еще раз уточняю задачу! Рота Розанова выходит на шоссе, взрывает мост и контролирует дорогу. Ни одна машина, ни один солдат не должны пройти ни в сторону станции, ни от нее…

— Ясно, товарищ майор! — сказал Розанов.

— Капитан Серегин с тремя взводами и партизанами Николая Сергеевича ликвидируют охрану узла, комендатуру и прикрывают отход отряда.

— Есть! — отвечает Серегин.

— Старший лейтенант Хват с двумя взводами уничтожает вокзал, пакгауз и водокачку.

— Понятно, товарищ майор.

— Комиссар Алиев с саперами взрывают пути и поворотный круг и в первую очередь — входные и выходные стрелки.

— Ясно, — кивает Алиев.

— Лукьянов!

— Здесь я, товарищ майор! — отозвался Лукьянов.

— Со своими ребятами сталкиваешь составы с рельсов. Начнете с эшелона с танками.

— Устроим завальчик.

Все смеются.

Млынский. Ну, посмотрим. (И обращается к подпольщику-железнодорожнику.) Захар Петрович, машинисты не подведут?

Захар (твердо), Порядок, товарищ майор, люди надежные.

Млынский. Хорошо. Бейсамбаеву с отделением обеспечить эвакуацию раненых в лес. Зина их примет.

Бейсамбаев. Ясно!

Зина. Есть, товарищ майор!

Млынский смотрит на часы и говорит:

— Все. Вопросы?

Цель операции и конкретные задачи каждому ясны. Вопросов не возникло.

Майор продолжал:

— Так, понятно. Через час выступаем. К ночи как раз выйдем на исходные позиции. Все свободны.

Участники совещания, переговариваясь, уходят. В комнате остались Млынский и Николай Сергеевич. Николай Сергеевич берет свой автомат, вешает его через плечо, майор надевает шинель. На него очень внимательно и сочувственно смотрит секретарь горкома и с трудом произносит:

— Иван Петрович, ты про своих что-нибудь знаешь?

— Вот уже на фронте получил от них письмо. Собирались эвакуироваться, но мать очень болела. — И после паузы спросил: — А что?

Николай Сергеевич сел, сразу не отвечает. К нему подходит Млынский и, уже не скрывая волнения, вновь спрашивает:

— А ты что? Что-нибудь знаешь?

— Они не успели эвакуироваться, не успели. Потом их забрали в гестапо.

Млынского все более охватывает предчувствие непоправимой беды.