— Вы этого не допустите, Каминский.

— Что?! — Писарь остановился. — Откуда знаешь мою фамилию?

— Идем-идем.

— Откуда знаешь мою фамилию, сволочь?

— Оттуда…

— На пушку берешь?

— О суде над предателями и изменниками родины в Харькове — родной ведь ваш город? — могу рассказать с подробностями…

— Что тебе нужно?

— Это вам нужно, чтобы я выбрался из шестого ревира и при случае мог рассказать где надо, что бывший баталер одесского полуэкипажа и мелкий жулик Роман Каминский сделал одно доброе дело.

— Кто ты такой?

— Подумайте.

— Здравствуйте, подполковник. — Невысокий, рано полысевший господин с холеным лицом вышел из-за стола навстречу Бютцову, прибывшему в особый лагерь

«Дора». — Семья?.. Надеюсь, все живы и старший фон Бютцов по-прежнему полон здравого скептицизма. Уважаю независимые умы стариков. Отличный был архитектор ваш отец…

— Благодарю. Слава богу, в семье все по-прежнему.

— Прекрасно. А теперь перейдем к делу. Согласно распоряжению фюрера увеличивается объем работ по строительству новых объектов в особом лагере «Дора», и потому мы очень нуждаемся в толковых инженерах.

У меня о вас довольно лестные отзывы, есть надежные рекомендации. Но специфика нашей работы требует особого внимания к людям… Прошу. — Он указал подполковнику на стул и раскрыл папку с документами. — До декабря сорок третьего года вы служили в штабе гене-рал-инспектора инженерных войск… В конце декабря ненадолго исчезли…

— Я был тяжело контужен при нападении партизан на поезд, доставлен в госпиталь без сознания…

— Да-да, ваши документы и вещи нашлись потом… в чемодане. Как долго вы пролежали в госпитале?

— До марта.

— Это соответствует выписке из истории болезни.

К сожалению, полевой армейский госпиталь № 118 в 4 июле в полном составе попал в окружение в Белоруссии, и мы не имеем возможности запросить архивные данные.

— Если вы не доверяете мне… — Бютцов встал.

— Ну-ну, обиделись, как ребенок. Горе с вами, интеллигентами. Отбросьте амбицию, подполковник. У вас будут слишком широкие полномочия в «Доре», чтобы мы не сделали хотя бы формальной проверки.

Млынский стоит на горе. Идет мокрый снег. В долине под ним раскинулся маленький немецкий городок Корцен. Лицо полковника сурово и неподвижно, словно высеченное из камня.

Чуть в стороне стоят Канин и Хват, командиры партизанских отрядов Гонуляк и Нечипоренко. Здесь же — Ерофеев, Бейсамбаев, Озеров…

Мимо проходят, спускаясь к городку, отряды партизан, роты красноармейцев.

Млынский раскрывает планшет.

— Операция начнется ровно в шесть тридцать. К этому времени ваши люди в Корцене, Гонуляк, уже должны блокировать комендатуру и контору завода. Ваш отряд, Нечипоренко, перекрывает и контролирует дороги. Отходить будете последними по сигналу зеленой ракеты.

— Ясно.

— Капитан Бейсамбаев прикрывает минеров Озерова.

— Есть!

В город ворвались с двух сторон. Бойцы Бондаренко и партизаны Гонуляка забросали гранатами комендатуру. Группа Бейсамбаева, прикрывая минеров, проникла к стенам завода.

Гранатами взорвали ворота… Ворвались в казармы охранного батальона. Дрались врукопашную, штыком и прикладом…