Обречённо вдохнув, я прикусила язык, а мужчина развернул свёрток, и я невольно дрогнула.

Это была странная штука – этакая приплюснутая железная труба с изображением двух рук. Посередине располагался полупрозрачный камень, виделись чеканные руны и какие-то плетения.

Всё. Засада. Но куда бежать?

– Вам известно, что это? – поинтересовалась мать Георга любезно.

– Артефакт для определения родства, – невозмутимо ответила леди Сонтор.

Вот тут по спине побежали мурашки, а в животе похолодело. Шпага Вейзов вроде откликнулась, а что с «определителем»? Что случится, если он не признает юридическую формулировку «с сего дня Маргарита Максимова считается родной внучкой…» за родство?

Только деваться было по-прежнему некуда, телохранитель уже тянул вперёд это пропитанное магией нечто.

– Вам нужно просто поместить туда руки, – улыбаясь сказала королева.

По тону это была просьба, а по факту приказ.

Бабушка подошла первой. Подавая пример, сунула руку внутрь этой приплюснутой трубы, и стало ясно, что колебания ничего не изменят.

Будь что будет! Я тоже подчинилась. Подошла, поместила кисть в противоположное отверстие, и… камень вдруг засиял. По стали артефакта побежали яркие подсвеченные узоры, лицо телохранителя сильно вытянулось, зато её величество королева-мать ничуть не удивилась.

Выдержав паузу, она величественно кивнула и резюмировала:

– Так я и знала.

Оу, а это что?

По всему выходило, что мы прошли. Выдержали проверку, значит можно выдохнуть и жить спокойно.

– Прелестно, прелестно, – продолжила королева. Подарила мне новый до странного доброжелательный взгляд и спросила: – Маргарита, а сколько вам лет?

Проверка, которую я воспринимала исключительно как проверку на вшивость, плавно перешла в простую светскую беседу. Вела эту беседу Филиния, а я старательно держалась в стороне.

Мы вышли из часовни и направились к ожидающим в отдалении экипажам. Наша наёмная коляска сиротливо жалась к обочине, рядом стояла вторая – роскошная и отмеченная гербами. Они смотрелись как авто среднего класса и сверкающий Роллс-Ройс.

Но лично меня разница не смущала. Единственное чего хотелось – отделаться от внимания королевской особы и уехать.

К счастью, задерживать нас не пытались. Кривоносый телохранитель усадил свою подопечную в экипаж, а потом, по кивку леди Мирры, взялся поухаживать за Филинией.

Герцогиня приняла его помощь легко, и я тоже хотела, но в миг, когда шагнула к брюнету, татуировка нагрелась и запульсировала, словно предупреждая.

Я посмотрела на ладонь, протянутую мужчиной, на собственную руку, которую собиралась подать, и…

– Ой! – убрав конечность за спину, отпрянула я.

Брови брюнета приподнялись, леди тоже удивились, а я… Татушка Георга продолжала пульсировать, непрозрачно намекая на опасность.

Когда я отступила, увеличив расстояние, пульсация стала угасать.

Ясно. Прикасаться к брюнету нельзя. По крайней мере сейчас.

– Тонс, что там у вас? – окликнула мужчину королева.

Мне срочно требовался предлог для побега! И я его нашла:

– Прошу прощения. Я, кажется, потеряла в часовне заколку.

Дальше был невнятный реверанс в адрес королевы-матери и вежливое: