- Темные.
- Отлично, раздевайся тогда.
- Зачем? - воспротивился парень.
- А затем, что в таком прикиде тебя заметут как нечего делать. А если ты снимешь штаны и косуху, то вполне можешь сойти за загулявшегося туриста. Давай, сейчас не холодно, в самый раз будет. Что стоишь? - не выдержала она.
- Стесняюсь.
- У тебя нет времени стесняться. Живо раздевайся, кому сказала!
Целлофан нехотя стал стаскивать штаны.
- Так, - она внимательно наблюдала за процессом.
- Отвернулась бы хоть!
- Это ты в тюрьме отворачиваться будешь, если не перестанешь копаться. Косуху давай сюда.
Внимательно оглядев раздетого Целлофана, она поморщилась.
- Майка не катит.
На груди у парня злобно скалились полуразложившиеся черепа.
- Выверни ее наизнанку.
- Битый буду, - захныкал он.
- Это я тебя сейчас побью, так что никакой разницы. Живо! Свалился на мою голову, - закатила Кей глаза, - и нахрена я вообще остановилась тут?
Майку вывернули. В черных трусах и черной майке хулиган выглядел вполне добропорядочно.
- Пошли?
- Нет, - она остановилась, - у тебя волосы в крови.
-Ее бы, таким куском стекла шендарахнуло.
Немного подумав, она сказала:
- Давай, голову в реку окуни. И кровь смоешь, и будет видно, что купался.
Причитая, Целлофан опустился на колени и окунул голову в реку.
- Так нормально? - спросил он, отжимая куцый хвостик.
- В самый раз. Теперь пошли.
Штаны и косуху она предусмотрительно запихнула в пакет.
Когда они вышли из-под моста, видно было, что полиция уже пробирается на эту сторону. Быстренько прошмыгнув по бульвару, они остановились у театра.
- Мне направо, - сказала Кей, - тебе налево.
- Ага, - кивнул он, - а мои вещи?
- На днях занесу. Или передам с кем-нибудь. Тебе с ними идти опасно.
- Хорошо, - он вздохнул, - спасибо.
- Пожалуйста, - кивнула Кей, - вот только не забудь про должок. Кто знает, может и ты мне понадобишься.
- Конечно, заходи когда хочешь.
Распрощавшись с Целлофаном и зажав пакет под мышку, Кей со всех сил припустила домой. Время подбиралось к двенадцати, а Индре, наверное, уже с ума сходит.
Чем больше Иде жил на Орионе, тем больше его коробила эта планета. С одной стороны он чувствовал, что с ней его что-то неразрывно связывает и иногда он часами смотрел на себя в зеркало и пытался понять, откуда у него такие глаза уж не отсюда ли? А с другой стороны строй и классовое распределение были ему изначально противны. Скажем прямо - на Орионе существовало три категории жителей - низшие, или монохромы, а попросту серые - составляли рабочую массу и считались чуть ли не рабами. Прав у них не было практически никаких. Только короткие волосы, от светло-серого, до черного были отличительной чертой. Высший класс, хромы, щеголяли длинными, от плеч до пояса волосами самых различных цветов, с глазами того же цвета. Причем чем чище был цвет, чем выше положение в обществе. Третьим классом были сверкающие, у которых волосы были с блестящими вкраплениями, глаза очень сложных оттенков, а волосы росли до умопомрачительной длины. Они изначально стояли во главе управления и в основном жили на острове. Но сверкающие неумолимо вымирали. С каждым годом их становилось все меньше и меньше, маленьких практически не было, а старые постепенно уходили. В конце концов все должности на Орионском терминале стали занимать хромы. Дьявол однажды с тихим ужасом осознал, что он, вероятно, последний сверкающий вообще.