– Терпеть не могу московских, – оскалился Дрын.

– Ну, так надо им это объяснить.

– Да не вопрос… Только не бздеть, ладно?

– Лишь бы у вас ничего не сыграло… Ты давай справа, мы слева. И от нас далеко не отходи.

Спартак распорядился, и Дрын послушно кивнул. Глядя на это, Мартын мысленно снял шляпу перед своим бригадиром. Сам бы он не смог так четко разрулить ситуацию. Увы, не того он масштаба фигура, чтобы усмирить княжевских отморозков.

Спартаку приходилось видеть, как солдаты десантируются с боевых машин пехоты – сгружаются, разворачиваются в цепь, чтобы атаковать врага.

В Афгане противник не условный, там «духи», там реальная смерть. И здесь все по-настоящему. Из автомобилей, как из бронемашин, выбирались крепкие, разгоряченные ребята; и у них свое боевое построение, и они пришли сюда, чтобы бить и убивать.

– Мать моя женщина! – возмущенно протянул Мартын. – Как в водку вчера смотрели!

– Что такое? – не глядя на него, боком склонил к нему голову Спартак.

…Сагоян заявление не забрал, Свекольникова приняла решение о возбуждении уголовного дела, но при этом отпустила Спартака под подписку о невыезде. И к «свадьбе» он поспел как нельзя кстати. Подошел к своим, спросил у пацанов, что происходит, разобрался в ситуации – и теперь у него под рукой двойная сила. Человек восемьдесят на его стороне. А у московских и четырех десятков не наберется. Но у всех куртки нараспашку, и у некоторых видны рукояти засунутых за пояс пистолетов. Видимо, это и напрягло Мартына.

– Как чувствовал, что стволы у них…

Точно, это его и встревожило. И Спартака, само собой, тоже. Глупо идти с дубинкой на танк. Но лучше на пулю нарваться, чем спину показать. Хрен с ним, с этим рынком, но ударить в грязь лицом перед княжевскими – ну уж нет!

Дрын тоже увидел пистолеты, он уже смотрит с ехидной насмешкой на Спартака. Дескать, очко уже играет? Сам он тоже боится, но назад не повернет – и гордость не позволит, и посмеяться над знаменскими хочется.

Московские уже сбились гуртом. Неширокая у них «стенка», всего шесть человек в первой линии. Но у всех стволы. Не факт, конечно, что оружие есть и у остальных, у тех, кто за первым рядом. Было бы десять пистолетов, столько бы людей было в первой линии. А так всего шестеро. Плотная получилась толпа, скомканная. Такую легко окружить.

– Дрын, давай справа их обходи, а мы слева.

Дрын кивнул, махнул рукой, показывая, какой маневр нужен. И Спартак вытянул своих людей в линию, левая половина которой обошла московских с фланга, чтобы в одной связке с княжевскими взять их в клещи.

Наверняка пацанам было страшно – московские суетливо хватались за оружие, передергивали затворы. Но страх не помешал маневру, и противник оказался в кольце. Старший московской команды смотрел на Спартака в замешательстве. Он просто не мог поверить, что провинциальную шпану ничуть не напугало его железо. Он думал, что вражеская толпа разбежится, но нет, она уверенно взяла его людей в тиски. И все произошло так стремительно, что никто не успел даже выстрелить.

А теперь уже поздно жать на спусковые крючки. Стволов действительно всего шесть, но знаменско-княжевская толпа уже и в глаза лезет, и в уши сопит, и в затылок дышит. Спартака можно застрелить, Мартына, Бабая, Дрына, Холодца, но это лишь обозлит их пацанов, у которых свое железо. До смерти ведь московских тогда забьют.