За время моего отсутствия овальный столик посреди комнаты кто-то заботливо укрыл скатертью и заставил блюдами, тарелками и кувшинами. Подойдя к окну, я выглянула и обнаружила, бескрайнюю водную гладь, что значит, корабль действительно быстроходный, и пока я принимала ванну, он успел выти в открытое море.

Вернувшись к столу, я приподняла круглую крышку, выпуская облачко пара. Ноздри дерзко защекотал аромат жареной курицы. Сглотнув слюну, я уселась и принялась торопливо поднимать остальные крышки. Помимо ароматной, с хрустящей, натертой чесноком и пряностями, курочки, я обнаружила овощное рагу, молодой картофель с укропом, щедро политый маслом и нарезку огурцов с помидорами.

На десерт предлагался ванильный пудинг с цукатами и порезанный на четыре части апельсин.

В чайнике обнаружился душистый травяной отвар, а янтарная жидкость в графине оказалась тягучим напитком, напоминающим одновременно вино и медовый эль.

Из шляпной коробки донеслась возня, после чего на плечо спикировал попискивающий дракончик.

Какое-то время в каюте раздавалось только позвякивание столовых приборов и довольное причмокивание дракончика. Мы с Диларионом не побрезговали ни одним из предложенных блюд. Только вина ему не досталось. Я же, несмотря на то, что обычно предпочитаю воду с лимоном и травяные отвары, с удовольствием наполнила бокал янтарной жидкостью из графина. Дважды.

Когда закончила с ужином и легла на кровать, сытость и усталость стали быстро клонить в сон. А перед тем, как провалиться в забытье, успела подумать – в воду что-то добавили специально для моего успокоения.

Проснулась шума и грохота на палубе. Кто-то кричал, отдавал резкие приказы, звенело железо и что-то постоянно ударялось о доски.

Я быстро села. От резкого пробуждения сердце зашлось в пляске, а я стала озираться, надеясь спросонья увидеть, в чем причина шума. Но в моей каюте спокойно, только Диларион переполз из полюбившейся шляпной коробки ко мне на кровать и свернулся калачиком на подушке.

– Что там творится? – спросила я в никуда.

Потом поднялась и на цыпочках, придерживая края халата, подошла к двери.

Когда приоткрыла и заглянула в щель, внутри все упало.

На палубе бойня. Матросы дерутся с какими-то людьми в красных повязках на головах, под капитанским мостиком четверо убитых. Матрос, который вчера улыбался мне во все десны, яростно рубится, окруженный толпой. Он машет мечом направо и налево, но кольцо сужается, а когда чужаки набросились сверху, как стая разъяренных псов, до меня долетел крик:

– Я еще вернусь, братцы!

Его голос оборвался. Медленно цепенея, я приоткрыла дверь еще немного и увидела, как с корабля, который застыл вплотную к нашему, перебираются чужаки со вскинутыми мечами. Некоторые летят, ухватившись за веревки, и спрыгивают в середину палубы, где отчаянно сражается де Жерон.

Я вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Потом захлопнула дверь и прижалась к ней спиной.

– Диларион! – прошептала я. – Там пираты. На нас напали пираты…

Дракончик поднял заспанную мордочку и, плямкая, посмотрела на меня осуждающе, мол, чего будишь.