Немного помолчав, участковый пристав нахмурился.

– Весьма неразумно. Вы передали мошеннице всю требуемую сумму?

Ответом прозвучало утробное рыдание Ферапонтовой:

– Я заплатила во много раз бо-о-ольше!

– На сколько больше изволили заплатить?

– Я отдала ей бесценную вещь.

– Какую?

– Она сама предложила, узнав, что я не могу собрать нужной суммы.

– Милостивая сударыня, вы изволите уклоняться от ответа на мой вопрос, – сказал Головин.

– Бог с вами! – Вдова перестала плакать.

– Извольте ответить, что именно вы передали мошеннице.

Наина Кузьминична опустила глаза. После минутного молчания она проронила:

– «Нуар Де Ла Рош».

– Что это? – переспросил околоточный надзиратель Сорокин.

– Я передала ей бесценный бриллиант «Нуар Де Ла Рош».

– Но как он попал к вам? – холодно произнес Головин.

– Это мне не известно. Бриллиант хранился в сейфе у мужа.

– Позвольте вам не поверить. Сию же минуту извольте ответить, иначе я буду вынужден передать дело следствию, и вы сами можете оказаться в невыгодном положении.

Наина Кузьминична Ферапонтова закрыла глаза и мертвенно побледнела. Она лежала бездвижно и беззвучно, как труп.

– Врача! – дурным голосом закричала горничная.

– Не нужно. – Этот другой, спокойный голос принадлежал несчастной вдове. – Ты, Фимка, уйди. – Ферапонтова открыла глаза. – И дверь за собой притвори!

Оставшись в комнате с двумя полицейскими, она покорно спросила:

– Что вам угодно знать?

– Сударыня, вам, вероятно, известно, что черный бриллиант «Нуар Де Ла Рош» был похищен у чернокожего князя, который прибыл в Москву из Центральной Африки. Драгоценный камень украл его слуга-переводчик, с которым знатный вельможа путешествовал по России. Мошенника не успели предать суду, однако нашли его мертвое тело. Бриллиант безвозвратно исчез. Теперь вы говорите…

– Покойный Петр Васильевич купил его за половину цены, пообещав не предавать сделку огласке.

– Значит ли это, что ваш покойный супруг имел отношение к смерти слуги-переводчика?

– Бог с вами! – Вдова истово перекрестилась. – Помилуйте! Это положительно невозможно. Он имел дело с частным поверенным.

– Но Петр Васильевич не мог не знать об этой нашумевшей истории. О ней писали в газетах.

– В том-то и дело, батюшка, что мой Петр Васильевич об этом слыхом не слыхивал.

– Для чего же он дал обещание не предавать сделку огласке?

– Его попросили, он согласился, – уклончиво проронила вдова.

Участковый пристав поворотился к околоточному надзирателю:

– Что ж, Иван Иванович, пропажу нужно искать.

– А как же быть с ними… – околоточный посмотрел на вдову.

– А это не нам с вами решать. Придется доложить полицмейстеру.

– Что ж делать сейчас?

– Искать воровку и камень. – Головин вновь обратился к вдове: – Сударыня, извольте нам его описать.

Ферапонтова сложила указательный и большой палец правой руки так, что получился неровный круг, и продемонстрировала эту фигуру:

– Покойный муж говорил, что в нем триста карат.

– Изрядная вещица, – крякнул Сорокин.

– Бриллиант лежал в футляре красного бархата.

– Теперь опишите мошенницу.

– Я не в силах говорить о ней без чувства упрека, – простонала Наина Кузьминична.