Я еще раз посмотрел на привезенный фоторобот. Трудно ожидать, чтобы получилось один к одному. Но похоже, я где-то это личико видел.

– Где-то я его видел, – сказал я Володе. – Тебе он никого не напоминает?

– Нет, – ответил он с сожалением в голосе. – Может, артист какой-нибудь?

– Во всяком случае, голливудский. Мужественное, привлекательное лицо, – сказал я. – Сами-то Дмитро и Микола что говорили?

– Когда возник этот вариант изображения, в один голос закричали: он, он!

– Я пойду, пожалуй, – сказал я, поднимаясь. – А ты не вставай, не надо. Ты мне будешь нужен, но только здоровый. Постарайся побыстрей поправиться.

В дверях я оглянулся. Володя и его мама смотрели мне вслед. Наверное, Володя сказал маме: к нам придет известный «важняк» Турецкий. Не ударь лицом в грязь. Она и постаралась. Милая, интеллигентная мама. Московская семья. А я пришел к больному сотруднику как по поручению месткома. Всего-то – пакет с апельсинами. Хотя ему скорее нужны лимоны. Наверное, нет денег даже на аспирин.

– У нас задерживают зарплату, – сказал я, помявшись. – Но вот пришла премия за прошедший месяц. Чуть не забыл… Вот твоя доля. Придешь, распишешься в ведомости.

Сунул его маме сколько-то ассигнаций, даже не пересчитав, и выбежал из дома, сгорая от стыда.

Все– таки он молодец. Хоть знаем, где есть еще одна пуля. Эти вахлаки с длинными усами под залог эту пулю все-таки уступят. Считают нас, москалей, миллиардерами. Брал бы Володя взятки, мог бы сразу выкупить эту чертову пулю. А раз такой честный -сиди и жди. Неизвестно чего…

В управлении Лара с порога, едва вошел, сообщила, что опять звонил мне этот ночной портье Бычков из «Мира», которого допросил Коля Могилинец. Голос был нетерпеливый.

– Позвонит еще, – сказал я, усаживаясь в кресло.

– Он оставил телефон, – повела она дивными плечами, зная, как это меня разжигает. Даже больше, чем когда наклоняет к моему носу свой вырез на груди, забыл, как он называется… Декольте – вот!

Я неохотно набрал номер. Что интересного он мог мне сообщить?

Портье Бычков ответил сразу. Ну да, телефон у него всегда под рукой…

– Выздоровел тот самый швейцар, помните, вы спрашивали про его здоровье.

– Кто… ах, да! Ну и что?

Лучше бы им поменяться. Швейцар болел бы дальше, а Володя был здоровым. Грязнов со своими архаровцами укатил наконец в Барнаул, куда я никак не мог его спровадить, и, если бы не Костя Меркулов, до сих пор ходил бы возле меня кругами и задавал свои гнусные вопросы. Могилинца я отправил допрашивать свидетелей, выяснять все об убийцах. Осталась только Лара из всех, кто согласен меня терпеть.

– Вы же хотели с ним потолковать? – искренне удивился Бычков. – Помните, вы спрашивали, кто бы мог видеть выходящих из гостиницы?

Столько дней прошло. Неужели что-то помнит?

– А сколько ему лет? – спросил я.

– Здесь вы можете не беспокоиться. У него профессиональная наблюдательность и память.

Ну да, отставной гэбэшник. Которых я терпеть не могу. Но ведь придется поговорить. Были бы Грязнов или Могилинец под рукой, послал бы их на это свидание… Ладно, придется допросить самому.