К несчастью, от Глеба и приехавшей вместе с ним Инны я узнала, что у Кости непереносимость алкоголя: ему даже от бокала вина становится плохо, не говоря уже о…

Двух бутылках водки. Пустых.

Пропоицу, воняющего, как образцовый бомж, раздели, погрузили в ванну, окатили прохладным душем, переодели в чистое и утащили на диван.

Пока мы с Глебом вдвоём производили все эти манипуляции, Костя и не думал приходить в сознание.

— Плохо дело. Сильное отравление, — резюмировал Глеб. — Надо звонить в скорую.

— Н-н-ы-ы… — простонал Костя и скрючился от рвотного рефлекса.

Его тут же пересадили с дивана на пол и буквально влили в него стакан воды.

Следующие два часа Костю рвало. Обессиленный, он отказывался пить воду, но мы заставляли его пить. Насильно. Ибо не фиг пичкать свой организм отравой.

Будет знать, как алкашкой баловаться.

В конце концов, выполосканного и относительно протрезвевшего страдальца усадили за кухонный стол — поговорить за жизнь.

— Уходите… — отвратительно пьяным голосом потребовал Костя.

— Ты в курсе, что, не явись мы сюда, ты бы окочурился тут? — предъявил претензии Глеб. — Какого чёрта, Костян?

Тот лишь уронил голову на сложенные на столе руки и промолчал.

Пока Глеб с Инной распекали пьянчушку, я поставила Костин севший телефон на зарядку и включила. Запиликали уведомления о пропущенных звонках и сообщения.

— А почему вы развелись? — спросила Инна, скорей, у меня, чем у Кости.

— М-мы не развелись! — пробурчал Костя.

— Он бросил меня после того как я попала в аварию, — ответила я на вопрос.

— Аварию? — навострила ушки Инна.

— Да. Я ехала со свадьбы подруги на такси. Одна. Костя, как обычно, отморозился. Ну и… История повторилась, с тем исключением, что я выжила, — сообщила я.

Глеб с Инной переглянулись.

Костя всхлипнул и шмыгнул носом.

— И? — не поняла вопрошательница. — А расстались-то из-за чего?

— Пока я была в коме, он возомнил себя чёрным вдовцом. Якобы, если мы будем вместе, то меня будут преследовать несчастья и смерть, — удовлетворила я любопытство собеседников. — Не успела я толком прийти в себя, как он сделал мне ручкой.

— Я, конечно, подозревал, что с тобой что-то не то, но теперь… — вздохнул Глеб, обращаясь к Косте. — Ну ты и идиот.

Костя только простонал.

Зазвонил заряжающийся на столе телефон. Костин. На экране высветилось «мама».

— Алло, — взял трубку Глеб. — Здравствуйте, Светлана Георгиевна, это Глеб… Да, Костя рядом, но он малость перебрал алкоголя…

Зря он это сказал Костиной матери. Началась буча, и остановить её было уже никому не под силу.

Не успела я отвертеться от перепившего муженька и его участливых друзей, как нагрянула Светлана Изверговна и устроила всем такой тарарам, что хоть беруши вставляй.

Зря я не удрала сразу после её звонка. Могла предвидеть, что Костина маман примчится на такси.

Глеб с Инной с надеждой поглядывали в сторону парадной двери, пока моя хищная свекровь распекала единственного человека, повинного в несчастьях её сыночки, — меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍От ненавистной родственницы я узнала, как рады были они отделаться от пигалицы-вертихвостки в моём лице, как я всё не оставлю бедного Костю в покое, что житья ему от меня нет. Вон, седой весь, все жилы из него вытянула, прошмандовка.