Они скрылись, дверь захлопнулась. Катя нагнулась, подняла изуродованную игрушку.

Все режет, все калечит… ревнует…

Вот они и встретились с Лизой, женой отца Лаврентия. А чем это тоже не версия? Ради кого священник мог рискнуть своей свободой, как не ради больной жены? Психически больная способна убить. В том числе из ревности.

«Демон» – каким тоном он произнес это, каким странным тоном. Похожа ли его ненормальная жена, на которой, по словам Ямщикова, его женили обманом, на демона?

И где же тот бледный ангел, что померещился сначала?

Федор Басов ткнул пальцем в брюшко медведя. Среди клоков поролона, торчащих из «раны», можно было заметить старые швы на плюше – следы многочисленных разрезов уже неоднократно штопали черными нитками. Катя нагнулась и посадила искалеченную игрушку на крыльцо дома священника, прислонив к верхней ступеньке.

Внизу слышались голоса. Юристы и ведущие сотрудники «Веста-холдинга» только что покинули зал совещаний и перешли в гостиную на третьем этаже.

Владимир Галич совещание проигнорировал. Он сидел у себя – когда-то в этом кабинете работал его отец. Здесь, в старом особняке на Малой Ордынке. Особняк купили, когда стены его разрушались, отремонтировали, отреставрировали, декорировали, украсили и надстроили четвертый этаж сплошь из стекла. Старинный купеческий особняк в результате превратился в странное здание – верхняя и нижняя его части жили своей собственной жизнью. Здесь, в Замоскворечье, среди невысоких домов и покатых крыш стеклянный верхний этаж напоминал рубку океанской яхты, плывшей среди моря житейского в лабиринте переулков и чугунных оград.

Владимир Галич после смерти отца занял эту огромную, залитую светом комнату, где не было ничего, кроме дивана, кресел, небольшого стола и гигантских мониторов, которые связывали его с внешним миром. За совещанием он следил через монитор и отключил его, когда юристы, менеджеры, программисты и инженеры слишком громко начали обсуждать положение дел в «Веста-холдинге». Позатыкать им рты он не мог, со времен его отца и его соратников – основателей дела в «Веста-холдинге» царствовала полная демократия. Но и выводами их, решениями, замечаниями и советами он не интересовался. Потому что и так знал все сам. Выхода из создавшейся ситуации – только два. И как бы его юристы ни лезли из кожи, что бы ни говорили, какие документы ни «поднимали», это на ситуацию не влияло.

Фактор невлияния.

Из мониторов в зале светились тоже только два. На одном – игральные карты, партия в виртуальный покер. На другом – связь по SKYPE. На огромном экране – картинка строительной морской верфи. Крепкий мужчина в рабочей робе и оранжевой каске. Шведский морской инженер, а верфь в финском городе Турку.

– Мистер Стурлуссон, – сказал Владимир Галич по-английски, – спасибо, я доволен, что закончили этап в срок.

Речь шла о яхте, которая строилась на верфи. Владимир Галич вкладывал туда средства из фонда «Веста-холдинга».

– К пятнице отделка кают будет готова. Ваше пожелание в силе – все каюты в одном стиле? – спросил швед. – Декораторы удивлены. Это же не гостевые каюты.