Ситуацию усугубляло еще и то, что обычным людям всегда нужен простой и понятный враг, чтобы не глядя списывать на него все свои беды и провалы. Вневременная классика: «Кошка бросила котят? Это Путин виноват». Так почему бы им не оказаться грекам? Высокие-то материи их практически не волновали. Из-за чего на Руси к грекам вообще и к православному духовенству в частности стало расти недоверие.

Таким образом, Игнатий оказывался естественным союзником Василия Шуйского, политической программой которого было стремление «вернуть все взад». Ведь только в союзе с ним можно будет предать Дмитрия анафеме и постараться изъять все богомерзкие книги, напечатанные им. А потом сжечь!

Однако избрание нового Патриарха не удалось должным образом отметить. Часа не прошло, как в город вошли махновцы. Ну, то есть отряд поместных дворян под руководством Карпа Никанорова сына по прозвищу Махно[83]. Он был из бедных родов поместных, но весьма одарен от природы и популярен, вот его на общем сборе и выбрали командиром. Непростая же ситуация, не до местничества.

Отступая от Серпухова, помещики, перешедшие под Коломной или ранее на сторону Герая, не все рассеивались, убегая по домам. Какое-то стихийное ядро осталось — примерно в тысячу сабель. Вот оно-то и подошло к Москве, не решаясь зайти. Свою ошибку в выборе стороны они уже осознали. И ясно понимали: судьба их ждет незавидная. А тут еще мятеж в Москве, о чем они узнали от эмиссаров Шуйского. Да, побили тех нагайками, прогнав. Но этого было безмерно мало для реабилитации. Поэтому на общем сходе решили: идти в бой и попытаться помочь государыне императрице, надеясь, что это смягчит сердце императора. Жена ведь, да с ребенком малым. Должен простить измену.

Сказано — сделано.

Выбрав себе предводителя и меньших командиров, эта толпа безродных помещиков навязала на рукава красные тряпицы и вступила в Москву. Вступая в бой. Почему безродных? Потому что всего одно-два поколения, редко больше в этом положении пребывали. Многие дома были верстаны Иваном Грозным в ходе Ливонской войны для восполнения пресекшихся родов помещичьих.

Этот шаг стал настоящим сюрпризом для Шуйского, заставив его временно ослабить натиск на «кремлевских сидельцев».

Сколько у него было сил?

После ухода Дмитрия и Мстиславского в поход в первых числах декабря в городе еще оставалось около трех тысяч стрельцов. Не все из них поддались на уговоры Шуйского. Однако примерно половина его поддержала. И приняла на себя всю тяжесть урона во время первого штурма кремлевских укреплений. К 1 февраля же Василий располагал всего пятью сотнями стрельцов.

С помещиками ситуация была много лучше. Одним из основных способов уклонения от похода было опоздание. Вот они и опаздывали. Дмитрий с Мстиславским за порог, а они в гости. Здравствуйте, значит. Службу прибыли нести. Разместились и на кошт казенный встали. Все как полагается. То, что их не дождались, — не их вина. Они пришли, они служат. Таким образом, к началу мятежа в Москве уже имелось около пяти тысяч помещиков, которые в полном составе перешли на сторону «законного Рюриковича», то есть Шуйского. После серии боевых столкновений и потерь их число уменьшилось до четырех тысяч.