Единственным, выбивающимся из общей картины, был Хома.

Хомяк, больше напоминающий пушистый мячик размером с хорошую кошку и зубным аппаратом тех самых Зубастиков из одноименного старого фильма, сидел у ножки стола, за которым трапезничали Химэ и Акроня, и с самым мрачным видом начищал тряпочкой здоровенный револьвер. И при этом так недобро на меня поглядывал, что задница непроизвольно начала свербеть.

Больше никого в убежище Ласатардии на данный момент не было.

— Тебе то я что сделал? — удивился я, поспешно потянувшись за лежащей рядом скомканной одеждой.

— Пи, — оскалилось это недоразумение, двумя лапками поднимая пушку и наводя мне ее точно в лоб. — Пиииии…

— Говорить сначала научись! — огрызнулся я, натягивая штаны. — И вообще, откуда у этого ненормального револьвер?

— Из пасти вытащил, — пожала плечами Химэ.

Я почувствовал, как нервно дернулась щека.

Так, ладно, зарубка в склерозник — попозже разобраться с этим мелким фокусником. А сейчас есть дела поважнее.

— Так чего он так крысится? — уточнил я, набрасывая куртку.

Почти солдатский норматив по одеванию. Так, а куда гладиусы делись? А, вон они! Торчат из соломы, на которой Элли дрыхнет. Не, ну нафиг — проснется, тогда заберу.

— И чего, кстати, она в убежище принцессы делает? — только тут до моего затраханного, в самом буквальном смысле, мозга дошла эта интересная мысль.

— Так ты… АЙ! — начала было Акроня, но тут же схлопотала от нашего биооружия деревянной ложкой по лбу. — Нюююю… За чтооооо?

— Пусть сам думает, — ухмыльнулась Химэ, после чего с еще более широкой улыбкой сказала мне всего три слова. — Две тысячи золотых.

Первые пару секунд я еще тупил, смотря на нее удивленными глазами. А потом мозг вдруг вздумал заработать и со щелчком и злорадной ухмылкой собрал кусочки пазла в одну цельную картину.

Упав на жопу, я схватился за голову.

— Я что, убил на покупку этой коровы две штуки золотом?!

— ПИ! ПИ! ПИ! — гневно замахал револьвером жадный хомяк.

Теперь понятно, почему он так бесится.

Да я бы сам бесился!!!

ДВЕ, МАТЬ ЕЕ, ТЫСЯЧИ!!!

Каким хуем я думал в тот момент?

Хотя, скорее всего, именно им и думал… Причем еще и бухим.

Я не жадный, но… бля!

Так, прикинем в уме. Было, если мне не изменяет память с печенью, чуть меньше трех с половиной тысяч. Две сотни я дал Шенери и компании на дорожные расходы. Две с половиной сотни у меня уволок этот черный проходимец «за лечение». И две тысячи я убухал в пьяном угаре на покупку персональных доек… Остается чуть больше тысячи.

Уф, не банкрот. А то было бы совсем печально.

— И еще тысячу ты через Корвина передал той вампирше, — «обрадовала» меня Химэ, эротично облизывая ложку.

Я невольно сглотнул слюну. Нет, не из-за эротичности — в это утро мои яйца опустошили досуха. А из-за голодухи — судя по всему, я не жрал со вчерашнего утра.

Так, стоп, что она там сказала? Куда я угрохал оставшиеся бабки?

Сестренке.

Ну, это конечно, дело нужное… благородное…

— Я идиот, — упав спиной на пол, я посмотрел на каменный потолок.

— Осознание есть первый шаг к излечению, — серьезным тоном произнесла эта язвительная блонди. — Кстати, чтобы ты совсем уж не раскисал, лови характеристики своей новой рабыни.