Только «Русское радио» продолжало орать в «Жигулях», однако и одноухий Мовчан услышал наконец эти вертолеты, глянул в окно и первым сообразил, что это значит.

– Бля! – выдохнул он, растерянно зыркнул по сторонам глазами и тут же, рванув из кобуры «люгер», ринулся в угол к сыну Бруха. Схватив пацана за шиворот, он вдруг увидел, что его правая рука прикована к левой Робина. Но ключи были у конопатого, который ушел за водой, одноухий выстрелил в цепочку наручников из «люгера». Промазал впопыхах и выстрелил снова, и опять промазал.

– За мной! – гаркнул он Робину, подкрепив приказ тычком пистолета.

И так – держа мальчишку в одной руке, как щенка, а другой рукой уперев «люгер» ему же в затылок и ведя «на привязи» Робина – одноухий выскочил из дома, побежал к «Жигулям».

И он, и его пленники были хорошо видны с вертолетов.

– Не стрелять! – крикнул Машков снайперам, сидевшим в открытых дверях.

Одноухий влез в «Жигули» через правую дверцу и, протискиваясь за руль, втащил в машину Марика и Робина. Выжал сцепление, повернул ключ зажигания и дал газ. Но стартер, повизжав с натугой, не завел машину. Он попробовал снова и опять не вышло – радио, которое продолжало орать, посадило слабенький аккумулятор.

– Ёбаный!.. – взревел одноухий и выстрелил в радиоприемник, глядя, как коршунами слетаются к машине вертолеты.

В верхнем кармане его куртки зазвенел телефон.

– Хер вам! – сказал на это одноухий, еще раз повернул ключ зажигания и – мотор вдруг завелся. – Ага! – мстительно крикнул одноухий и, не отнимая правой руки с «люгером» от уха мальчика, левой рукой включил первую скорость, тут же перехватил ею руль и погнал «Жигули» по дороге к лесу.

Два «Ми-24» шли у него по бокам, а «Ми-26» тут же ушел вперед, сел там перед лесом, и десантники, как икра из селедки, высыпали из него, цепью разбегаясь вдоль опушки.

В кармане у одноухого продолжал звенеть телефон, преследователи явно предлагали переговоры. Но он лучше знал эти места: перед самым лесом от дороги уходил вправо узкий овраг и на дне его – полузаросшая травой и крапивой колея. Он свернул туда, не видя уже, как из «Ми-26» выкатились по лежням два легких гусеничных бронетранспортера и наперерез «Жигулям» понеслись вдоль лесной опушки.

Он увидел эти бронетранспортеры лишь тогда, когда заросшая колея свернула к лесу, – они возникли на бруствере оврага метрах в трехстах впереди «Жигулей».

Теперь одноухий был в ловушке – слева и справа висели «Ми-24», впереди были две бронемашины, а сзади садился переместившийся за эти пару минут «Ми-26».

Но одноухий не сбавил скорость. Держа руль левой рукой, он сунул «люгер» за пояс и освободившейся правой рукой достал из кармана не прекращавший звенеть телефон.

В вертолете Машков отдал Бруху телефонную трубку, насадил на свой «глок» оптический прицел и сел на пол в двери вертолета, рядом со снайперами.

– Ну что? – запальчиво крикнул в трубку одноухий. – Думаешь, взяли?

Брух видел его из открытой двери вертолета и ответил в трубку:

– Останови машину – будешь жить!

– Хуй тебе! – усмехнулся одноухий. – Русские не сдаются! – И, отшвырнув трубку, вдруг достал из-под сиденья гранату, потянулся зубами к чеке.