Вот такой хоровод образовался из «беглых зэков», «Оборотня», министра МГБ и его покровителей. И полной картины не видит никто – только свои малые фрагментики, из которых целого не сложишь. Всей информацией владеет только он – Лаврентий Павлович. А остальные…

Раздался звонок. Не просто, а «вертушки». Товарищ Берия быстро подошёл, снял трубку.

– Да! Слушаю!

– Здорово, Лаврентий, это Никита. Ты сегодня к «Хозяину» на Ближнюю дачу едешь?

– Конечно, еду, дорогой! Зачем спрашивать? Всё, как договаривались.

– Тогда мы ждём…

Лаврентий Павлович захлопнул папочку, закрыл папочку в сейфе и закрыл комнату, где стоял его сейф, на ключ… Чтобы скоро туда вернуться. Обязательно вернуться…

– Выходи строиться!

– Куда?

– На кудыкину гору киселя хлебать! А ну, живей!

Тридцать человек, тридцать зэков выстроились на плацу. Остальные остались в бараках, их черед еще не наступил.

– Равняйсь!

Разобрались привычно, выровняв мысочки. Десять, пятнадцать, а кто и двадцать лет вот так, строем и в строю – пять лет на войне, а после по зонам. В ногу, шеренгой по трое-четверо – на общие, в столовую, в баню, в барак. Привыкли. Без строя зэк, как голый на площади.

Стоят зэки, ждут чего-то – чего сами не знают. Жизнь их сплошное ожидание – амнистии, нового срока, вызова к куму… Чего гадать – всё равно не угадаешь! Может, вот теперь им объявят, что в честь очередной годовщины их распускают по домам, а может, зачитают приговор, который – в двадцать четыре часа и до вечера еще прислонят к стене барака.

Стой зэк и не гадай, не рви душу пустыми надеждами, не пугай себя привычными страшилками. Не верь, не бойся…

– А ну, подберись!

От штаба командиры идут – «Абвер», «Партизан», «Кавторанг»… И гражданский с ними. Встали перед фронтом. Вперёд «Абвер» вышел.

– Слушать сюда! За последнюю… – на мгновение запнулся, но нашёл слово, – боевую операцию всем, всему личному составу, от лица командования объявляю благодарность…

Странные, непривычные уху зэка словечки, не зоновские: «боевая операция», «личный состав», «от лица командования»… – армейские обороты, как на фронте.

– Особо хочу отметить…

И далее список, не фамилий, нет – кличек, которые больше собакам подходят, чем людям. Значит, всё-таки не армия, все-таки Зона.

– Спасибо всем! На три дня все занятия и внутрилагерные работы отменяются – отдыхаем. Сегодня получите усиленный паёк и… по двести граммов «фронтовых» на рыло. Заслужили.

Строй оживлённо загудел.

– Но прежде…

На чём праздник и кончился!

Из штаба вывели группу людей. Небольшую – пять человек под конвоем автоматчиков. Так это ж…

– Признаете?

Зэки глаза таращат – как не узнать, когда они с ними в одном бараке на соседних нарах и на общих работах и в лесах вместе… Ох, не к добру их теперь сюда привели.

Стоит «Абвер», вокруг глазами поводит, в лица всматриваясь.

– Что-то надо объяснять?

Что тут объяснять, и так всё понятно.

Но «Абвер» объясняет:

– Вот эти двое, как туго стало, к «Оборотню» подались, вас, своих товарищей на произвол судьбы бросив. Как это называется? Как на фронте называлось, когда бойцы без приказа оставляли своё подразделение, взвод свой или роту? И что с такими… делали?