– От Леса и Фредди. И пожалуйста, без комментариев. Ты не имеешь на это права. Я выберу одного из них и буду счастлива своим выбором.
– Ты будешь несчастна.
– Что ж, значит, я буду несчастна. Во всяком случае, тебя это не касается. – Джулия поднялась на ноги. – Я собираюсь вернуться к озеру, чтобы выпить чаю. Ты идешь?
Он встал и пристально посмотрел на нее.
– Впрочем, у меня абсолютно пропал аппетит, и меня не прельщает перспектива идти к озеру рядом с тобой, Дэниел. Я возвращаюсь домой. Одна, с твоего разрешения. Думаю, даже ты согласишься, что непредосудительно пройти такое расстояние одной, без сопровождающего и без спутницы. – Она повернулась и прошла под второй зеленой аркой, направляясь к террасе.
Граф наблюдал за ней, не пытаясь ее остановить. Фредди. Она готова выйти замуж за Фредди. Она отказала ему и собиралась вместо него выбрать его кузена. Она сказала, что скорее умрет, чем примет его предложение. Он ждал, что ощутит чувство свободы, что испытает эйфорию оттого, что избежал ужасной участи. Но он почувствовал только – что?
Разочарование? Но ведь скажи Джулия «да», он оказался бы прикован к ней на всю жизнь. Он зависел бы от ее резкого, вольного, иногда вульгарного поведения до конца жизни. Он был бы обречен на гнев, разочарование, возмущение. Он бы ссорился с ней до последнего дня их жизни. Нет, невозможно, чтобы он испытывал разочарование. Разве человек испытывает разочарование, когда избавляется от неминуемой казни?
Чувствовал ли он себя оскорбленным? Оскорбленным тем, что она страстно и насмешливо отвергла его, когда ему так нелегко далось его решение и он принял его с такой неохотой? Был ли он оскорблен тем, что она предпочла ему Фредди и даже Леса? Нет, он не должен испытывать разочарования.
Но в глубине его сознания засела одна мысль. Мысль, которую он не осознавал до этого момента и которую избегал даже сейчас. Мысль, что, если он женится на блеске и радости, которые олицетворяла Джулия, это станет частью его дома, его жизни. Мысль, что, если он женится на ней, он сможет завершить то, что, было начато этим утром, он сможет наслаждаться ее обольстительным, страстным телом. И не один раз, а снова и снова в течение всей их жизни. В его собственной постели. В его собственном доме.
Да, он испытывал разочарование, так думал Дэниел, когда решительно направился к озеру, оттого, что он, в конце концов, не смог обладать самым привлекательным женским телом, которое когда-либо его притягивало. Единственное тело, к которому он испытывал всепоглощающее и томительно страстное желание.
Дэниел презирал себя за подобные плотские побуждения. Но все же он испытал и облегчение. Он только что избежал большой беды. Ведь это тело принадлежало Джулии. Ее лукавство, ее беззаботное пренебрежение тем, чего от нее ждут как от леди. И ее враждебность, когда бы он ни пытался откровенно с ней поговорить. Из нее не получится настоящей графини. Джулия не подойдет ему – во всяком случае, она не будет той супругой, которую требует его положение.
То, что она заплакала, очутившись в своей комнате, рассердило ее больше, чем все остальное. Это было последней каплей. Джулия захлопнула за собой дверь и бросила зонтик в другой конец комнаты, за ним последовали туфли и шляпка. Но от этого ей не стало легче. Слезы перешли в рыдания, и в ней поднялась глупая, презренная жалость к себе. Она упала на постель и застонала, потом начала колотить кулаками по подушке.