На другой день я тайком доставил отряду оружие: несколько мечей, секир и копий. Я снабдил людей пищей и пообещал на десятый день после победы на этом самом месте заплатить им золотом. Потом поодиночке я отослал их лесом в Топер. Сам же на коне помчался вперед, чтобы разыскать Спиридиона.
- Ну как? - спросил я евнуха, у которого лихорадочно блестели глаза, когда он дрожащими руками пересчитывал выручку.
- Мошенник! - пробормотал Радован. - В такую минуту он считает деньги! Все скопцы - мошенники!
- Ну как? - повторил я, ибо в первый раз Спиридион не услышал меня. Он сгреб монеты скрюченными пальцами и оперся грудью на край прилавка.
- Завтра ее увозят! Рустик стоит на своем!
- Ах он вонючий пес!.. Ты дал евнуху в зубы? - перебил Нумиду Радован.
- Нет. Но наутро Спиридион разыскал Кирилу и привел ее ко мне. Он потратил на это столько денег в претории, что расплакался, возвратившись домой. Но все было сделано отлично. Кирила выскользнула якобы купить еды на дорогу и украдкой пришла к Спиридиону.
- Что с ясной госпожой? Едет ли она? - спросил я.
Рабыня зарыдала и упала к моим ногам.
- Нумида, ой, Нумида, спаси ее, спаси ангела.
- Я спасу ее! Но ей надо оттянуть отъезд еще на два дня.
- Невозможно, сегодня после полудня ее увозят. Помоги, Христом богом заклинаю тебе, помоги! Феодора убьет ее!
Кирила захлебнулась в отчаянном рыданье, но ни одной слезинки не выкатилось из покрасневших глаз ее на бледное измученное лицо.
- О взгляни на меня! Душа покидает мое тело от горькой печали. А пресветлая госпожа... море тоски, горькой как полынь, затопило ее сердце. Всю ночь мы не сомкнули глаз перед иконой богородицы, зажигали лампады перед Спасителем, но нет спасения, нет помощи! Нумида, если ты не в силах спасти нас, то лучше убей. Грех тебе простится, и мы обе, как голубки, полетим отсюда.
- Не греши, сирота! Твоей госпоже еще два дня нельзя пускаться в дорогу. А через два дня вы будете спасены, у нас все готово для этого.
- Два дня, - повторила Кирила и, словно скошенная тростинка, опустилась на пол.
И тут вдруг озарило Спиридиона.
- Придумал! Я знаю, как помочь! - воскликнул он.
Отчаявшаяся Кирила умоляюще взглянула на него.
- Дворцовая тайна! - сказал евнух, отыскивая в шкатулке какие-то мелкие зернышки. - Пусть Ирина проглотит одно такое зернышко, и она погрузится в сон, подобный глубокому обмороку. Тогда Рустик не сможет везти ее. Я заработал кучу денег в Константинополе у придворных дам на этом волшебном зелье.
- А это не яд? - спросила Кирила и трепетными пальцами потянулась к зернам.
- Нет, клянусь господом, нет! Оно - безвредно. Но это тайна, недоступная даже первому врачу самой августы. Сколько раз я обманывал двор этим снадобьем! Сколько встреч устроил, какие награды получал!
Кирила ушла с чудодейственными зернами, я - за ней. Долго слонялся я вокруг претория. В полдень у ворот остановилась роскошная двуколка. Ее сопровождали легковооруженные воины. Пот прошиб меня, ноги подогнулись в коленях, так что пришлось присесть на камень. Сейчас Рустик увезет ее, подумал я. Зернышко не помогло. Все напрасно! Из дворца ее уже не спасти. Я вспомнил о просьбе Кирилы. Ужас охватил меня при мысли о том, что я мог бы поднять руку на этого ангела. И все-таки спасения нет! Может быть, мне мчаться за город и ждать их в засаде? А потом вскочить на двуколку, сбросить возницу и ускакать. Нет, так не уйти. Солдаты догонят.