– Извини, – я притянул ее к себе и примирительно чмокнул в щеку, отчего она почему-то вздрогнула. – Постараюсь быть серьезней и взрослее.

Незнакомец какое-то время рассматривал то, что девочка чертила на песке, подходил с разных сторон, долго разглядывал, потом воскликнул:

– Похоже на гильотину… Знаешь, что это такое?

Яна тогда не знала значения этого слова, но не хотела в этом сознаваться и ответила первое, что пришло в голову:

– Это гильотина для паука.

Почему именно для паука – она не знала. Просто так вырвалось, и все. Незнакомец очень удивился, поскольку не ожидал ничего подобного.

– Для паука не бывает гильотины, – начал объяснять он. – За что ему отрубать голову? К тому же у него нет головы как таковой, у него головогрудь.

Девочка как раз по зоологии готовила в школе доклад о членистоногих и решила блеснуть знаниями… Она знала все про пауков, а незнакомец – про гильотину. Они проговорили не меньше часа. Пока во двор не вышла мама – Кира Станиславовна и не позвала Яну домой.

Незнакомец, увидев мать девочки, как-то незаметно и быстро исчез. На вопрос матери: «С кем это ты там разговаривала?» – девочка честно ответила, что с одним умным человеком, который все знает про гильотину. Тема разговора матери не понравилась, она запретила дочери встречаться с этим «знатоком».

Он больше и не появлялся поблизости, хотя девочка его ждала, вспоминала о нем.

Выслушав короткий рассказ, я вынес вердикт:

– Это мог быть как Паук, так и совершенно посторонний мужчина, например, многодетный отец… Педагог, доцент, не знаю.

– Согласна, – неуверенно ответила Яна, – мог… Но мне почему-то кажется, что это он и был. Уже тогда выслеживал, вынюхивал.

Я спросил себя: знает ли она, что с Пауком я работаю сейчас как психиатр, догадывается ли? Честно говоря, я ждал, когда она скажет напрямую что-то типа: «Да ты его знаешь, это такой-то…»

Но она почему-то сдержалась. Может, не хватило смелости? Это не просто – сознаться, что все подстроено.

Если бы осмелилась – все карты раскрылись в ту же секунду, и – прощай, романтический ореол наших отношений. А так – мы вроде как случайно встретились. Вернее – столкнулись.

Кузовной ремонт был произведен на славу: машинки сверкали как новые. Расплатившись, я сел за руль и уже собрался ехать, как увидел Яну, сиротливо стоявшую рядом со своим «шевроле».

Садиться за руль она почему-то не спешила.

Через секунду я понял: машина матери, в ней все напоминало о Кире Станиславовне. Разумеется, говорить об этом вслух было необязательно.

– В чем дело? – крикнул я ей, опустив стекло. – Почему не едешь? Ты так ждала этого момента.

– Поехали ко мне, – неожиданно предложила она, подойдя к моей машине. – Ты у меня еще не был. Или тебе не хочется?

– К тебе так к тебе, – кивнул я.

У нее в ту же секунду загорелись глаза, она бросилась к своему «шевроле» так, словно опаздывала в аэропорт. Закинув сумочку на заднее сиденье, плюхнулась за руль.

По дороге мы заскочили в мини-маркет для закупки кое-какой провизии. Яна зарулила в винный отдел и выбрала там бутылку сухого красного вина. Когда я расплачивался в кассе, поинтересовалась: