Кому звонить? Я соображаю, что в 8 часов должно быть заседание Совнаркома, на котором Ильич должен был председательствовать. Теперь уж около восьми. Товарищи вероятно собрались...»

Это была цитата из воспоминаний Марии Ильиничны Ульяновой. Я опять, уже совершенно машинально, принялась рассчитывать время. Около пяти зашел в кабинет в пальто. Допустим, выехал из Кремля в начале шестого. На Хлебную биржу мог приехать не раньше шести, она была довольно далеко от центра. Выступал примерно час, стало быть, на Серпуховку отправился часов в семь, приехал не раньше восьми. Это другой конец Москвы.

Все-таки получается слишком большой разброс во времени, даже если сделать скидку на забывчивость мемуаристов. Та же Мария Ильинична утверждает, что «около восьми» Ильич уже вернулся. Гиль – что в десять только приехали на завод. Бонч – что в шесть он узнал о покушении. Есть еще воспоминания коменданта Кремля Малькова, где он сообщает, что раненого Ленина привезли в середине дня.

Первый допрос Каплан в Военном комиссариате Замоскворецкого района состоялся в 23.30. Вряд ли после задержания ей дали возможность хорошенько отдохнуть и подумать перед первым допросом.

Воззвание ВЦИК от 30 августа подписано Свердловым в 10.40 вечера.

«Всем Советам рабочих, крест., красноарм.депут., всем армиям, всем, всем, всем. Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина. По выходе с митинга тов. Ленин был ранен. Двое стрелявших задержаны. Их личности выясняются».

– Елки-палки, я с ума сойду! Кто второй стрелявший? О нем нет ни слова в свидетельских показаниях! Откуда он взялся и куда делся? – прошептала я и сжала виски ладонями.

Я была уверена, что не получу никаких ответов, сегодня во всяком случае, но услышала:

– Второй – матрос Протопопов. Тот самый матрос, который во время так называемого эсеровского мятежа в июле восемнадцатого разоружил Дзержинского в штабе Попова.

Я оглянулась. Агапкин уютно устроился в кресле у камина. На коленях у него спал Адам. Я тихо, жалобно простонала:

– При чем здесь Дзержинский? Мне только Дзержинского не хватало! Он же в Питер уехал!

– Успокойся. Феликс Эдмундович тут совершенно ни при чем. Ты спрашиваешь о втором задержанном, вот я тебе объясняю. Матрос Протопопов. Его сразу расстреляли, он исчез бесследно, словно и не было вовсе. Не осталось никаких протоколов, упоминаний, ничего. Будь добра, переверни страницу и читай дальше.

«30 августа в 11 часов вечера констатировано два слепых огнестрельных поражения; одна пуля, войдя под левой лопаткой, проникла в грудную полость, повредила верхнюю долю легкого, вызвав кровоизлияние в плевру, и застряла в правой стороне шеи, выше правой ключицы. Другая пуля проникла в левое плечо, раздробила кость и застряла под кожей левой плечевой области. Имеются явления внутреннего кровоизлияния. Пульс 104. Больной в полном сознании. К лечению привлечены лучшие специалисты хирурги».

– Это официальное сообщение, опубликованное Управлением делами Совнаркома, – объяснил Агапкин.

– В одиннадцать часов вечера, – прошептала я и бессильно откинулась на спинку стула.