Шелли нахмурилась.

– О чем ты говоришь?

Никки любила Шейна. Она хотела, чтобы он вернулся, как всегда.

– Может, он никуда не сбегал?

Мгновение Шелли смотрела дочери в глаза. Потом отвернулась, ничего не сказав.

Примерно через неделю Шелли с дочерями поехала на выходные в мотель в Абердине. Решение о поездке она приняла спонтанно. Они поплавали в бассейне и поели в кафе неподалеку. Старшие девочки говорили о Шейне – надеялись, что с ним все в порядке.

Куда бы он ни подался, там ему было лучше, чем дома.

Наконец они получили ответ. Мать сказала, что их двоюродный брат рыбачит на острове Кодиак.

Он звонил, когда вы были в школе.

Вы пропустили звонок.

У него все отлично. Он по всем нам скучает.

Шелли сказала, что до этого ей кто-то несколько раз звонил, но вешал трубку.

– Например, прошлым вечером, – сказала она убедительным тоном. – Наверняка это был Шейн.

Никки не спрашивала, зачем Шейну звонить и вешать трубку. И почему он звонил только тогда, когда никого больше не было дома. Ни ей, ни Сэми не разрешалось подходить к телефону; они слышали только щелчок, когда трубку клали на место. В этом конкретном случае не имело смысла уличать мать во лжи.

Шелли также напомнила дочерям, что, если кто-то будет расспрашивать их о Кэти, они должны отвечать одно и то же.

– Что ты скажешь, если придет полицейский и спросит про Кэти?

– Что она уехала со своим парнем, – сказала Никки.

– Как его имя?

– Рокки.

– А кем он работает?

– Водителем грузовика.

– Куда они отправились?

– Куда подальше?

Шелли состроила гримасу. Она была раздражена.

– Ну же, Никки, подумай! Надо отвечать точно.

– В Калифорнию или на Аляску.

– В Калифорнию! Ты что, совсем меня не слушаешь? Это Шейн сейчас на Аляске!

Никки оставалось лишь надеяться, что он действительно там.

Никки попыталась нажать на ручку входной двери. Заперто. Теперь, когда Кэти и Шейна с ними не было, она опять оказалась на линии огня. Стала для матери главной мишенью. Стоя перед входом в дом, Никки тихонько постучала. Стукни она громче, и мать рассердится еще сильней. Надо было, чтобы та просто поняла – Никки по-прежнему здесь, как будто она могла куда-то деться.

– Пожалуйста, мам! Впусти меня.

Никакого ответа.

– Пожалуйста, мам! Здесь ужасно холодно. Я буду хорошо себя вести. Обещаю.

Шелли игнорировала ее: она лежала на диване и смотрела телевизор.

Так происходило практически ежедневно. Однажды Шелли дала дочери одеяло. Но обычно отправляла ее на улицу с пустыми руками. Как-то Никки удалось припрятать спальный мешок и коробок спичек в старом амбаре. Но когда они ей понадобились, оказалось, что вещи пропали.

Ее мать – Никки это знала – отлично умела отыскивать спрятанное.

Бывало, что Никки ночевала в одной из хозяйственных построек, но в основном ей приходилось бегать по лесу за домом, чтобы не замерзнуть, и ждать прихода рассвета. Мечтать о том, как бы выбраться отсюда. Временами она видела фары машины – это друзья привозили Сэми с очередной вечеринки. В окнах спальни Тори горел свет. Никки любила сестер больше всего на свете, но никак не могла понять, почему к ней мать относится совершенно по-другому, с такой злобой и ненавистью. Почему постоянно ей говорит, что она мусор, сука, неудачница, шлюха. Оскорбления сыпались на нее пулеметными очередями.