Лейн снял котелок, заглянул в него, снова надел на голову, перекосив уже в другую сторону.

– Она выражается туманно, потому что должна оберегать репутацию знаменитой гадалки. Речь о том, что ты нам всем нравишься. Ты быстро учишься, делаешь все, о чем тебя просят, ты честный, никому не доставляешь хлопот, и дети безумно тебя любят, когда ты в шкуре. Но надо быть слепым, чтобы не увидеть, что с тобой что-то творится. Роззи думает, что проблема в девушке. Может, она права. Может, и нет.

Роззи одарила его возмущенным взглядом «да-как-ты-посмел-усомниться».

– Может, твои родители разводятся. Мои развелись, и меня это чуть не убило. Может, твоего старшего брата арестовали за торговлю наркотой…

– Моя мать умерла, и я единственный ребенок, – мрачно ответил я.

– Мне без разницы, кто ты в обычном мире, – отмахнулся Лейн. – Но здесь «Страна радости». Шоу. И ты один из нас. А это означает, что мы имеем право заботиться о тебе, хочешь ты этого или нет. Поэтому давай ешь.

– И ешь много, – поддакнула Роззи. – Сейчас, в полдень, весь день. И старайся есть что-нибудь помимо жареных кур. Поверь мне, там инфаркт в каждой ножке. Пойди в «Лангуст» и скажи, что хочешь взять навынос рыбу и салат. Скажи, пусть положат двойную порцию. Быстро набери вес, чтобы не выглядеть Живым скелетом в дешевом ярмарочном балагане. – Она повернулась к Лейну. – Это девушка, точно тебе говорю. Видно невооруженным глазом.

– Что бы то ни было, прекращай чахнуть, твою мать.

– Разве можно так говорить в присутствии дамы? – Роззи вновь трансформировалась в Фортуну. Еще чуть-чуть – и мы услышим: Именно этофо хотят пгизгаки.

– Да брось ты, – фыркнул Лейн, развернулся и направился к «Колесу».

После его ухода я посмотрел на Роззи. В матушки она не слишком годилась, но больше у меня никого не было.

– Роз, неужели все знают?

Она покачала головой:

– Нет, для большинства старожилов ты всего лишь очередной салага… хотя и не такой зеленый, как три недели назад. Но многим здешним ты нравишься, и они видят: что-то не так. Твоя подруга Эрин, к примеру. Твой друг Том. – Слово «друг» в ее исполнении больше напоминало «тгук». – Я тоже твоя подруга, и как подруга могу сказать тебе, что сердце ты не подлатаешь. На это способно только время. А вот подлатать тело тебе по силам. Ешь!

– Вы говорите, как еврейская мама из анекдота.

– Я и есть еврейская мама, и, поверь мне, это не анекдот.

– Анекдот – это я. Все время о ней думаю.

– С этим ничего не поделаешь, по крайней мере сейчас. Но ты должен повернуться спиной к другим мыслям, которые иногда приходят к тебе.

Думаю, у меня отвисла челюсть. Точно не уверен. Знаю только, что вытаращился на нее. Люди, занимавшиеся предсказыванием судеб так же долго, как Роззи Голд – на Языке их называли ладуньями за умение гадать по ладони, – могли читать твои мысли, обставляя все так, будто владеют телепатией, но на самом деле пристально наблюдая за выражением лица.