Когда Энни подкатила коляску, подошел Фред, благоухая лосьоном после бритья. Выглядел он… ослепительно. Другого слова и не подберешь. Он снял шляпу, поклонился Энни, потом протянул руку.

– Вы, должно быть, мать Майка. – Не забудьте, что нейтральное обращение «миз» тогда почти не использовалось, и я, пусть и нервничал, сумел оценить ловкость, с которой Фред избежать «мисс» и «миссис».

– Да, – ответила она. Не знаю, почему она так раскраснелась – то ли ее смутила его галантность, то ли контраст между ее и его одеждой, ведь она оделась для прогулки в парке развлечений, а он – для встречи коронованной особы. Пожала ему руку. – А этот молодой человек…

– …Майкл. – Фред протянул руку мальчику, который стоял на стальных ортезах, широко распахнув глаза. – Благодарю за приезд к нам.

– Всегда пожалуйста… я хочу сказать, спасибо большое. Спасибо, что приняли нас. – Он пожал руку Фреда. – Парк такой огромный.

На огромный наш парк, конечно, не тянул, в отличие, скажем, от «Диснейуорлда». Но десятилетнему мальчику, который никогда не бывал в парке развлечений, он казался именно таким. На мгновение я смог увидеть «Страну радости» его глазами, увидеть заново, и мои сомнения – а следовало ли привозить сюда Майка – начали таять.

Фред наклонился, чтобы получше рассмотреть третьего члена семьи Россов, уперся руками в колени.

– А ты, значит, Майло?

Майло гавкнул.

– Да, – кивнул Фред, – и я тоже рад с тобой познакомиться. – Он протянул руку, ожидая, что Майло подаст ему лапу. Майло не обманул его ожиданий.

– Как вы узнали кличку нашей собаки? – спросила Энни. – Вам сказал Дев?

Фред, улыбаясь, выпрямился.

– Нет. Это волшебное место, моя дорогая. Убедитесь сами. – Он показал ей пустые руки, потом убрал их за спину. – В какой руке?

– В левой, – ответила Энни, включаясь в игру.

Фред показал ей левую руку, пустую.

Она с улыбкой закатила глаза.

– Ладно, в правой.

В этой руке оказалась дюжина роз. Настоящих. Энни и Майк ахнули. Я тоже. Даже теперь, столько лет спустя, я понятия не имею, как он это сделал.

– «Страна радости» предназначена для детей, моя дорогая, а поскольку сегодня Майк здесь единственный ребенок, парк принадлежит ему. Но цветы – вам.

Она взяла их, словно женщина, грезящая наяву. Уткнулась в них лицом, вдыхая нежную красную пыльцу.

– Я положу их в машину, – предложил я.

Она еще немного постояла, потом передала розы мне.

– Майк, знаешь, что мы здесь продаем? – спросил Фред.

На лице мальчика отразилась неуверенность.

– Аттракционы? Поездки на аттракционах и игры?

– Мы продаем веселье. Так как насчет того, чтобы немного повеселиться?

Я помню день Майка – и Энни – в парке развлечений, как будто все это было на прошлой неделе, но только гораздо более талантливый писатель, чем я, сумел бы рассказать вам обо всех ощущениях того дня и объяснить, почему именно тогда мое сердце и чувства наконец-то освободились от чар Уэнди Киган. Я же могу лишь озвучить давно известную истину: некоторые дни – настоящее сокровище. Их не так много, но я уверен, что в жизни почти каждого было хотя бы несколько. Этот – из моей сокровищницы, и когда мне грустно, когда все кажется облезлым и унылым, как авеню Радости в дождливый день, я возвращаюсь к нему, хотя бы для того, чтобы напомнить себе, что жизнь – не вечный лохотрон. Иногда призы реальны. Иногда они на вес золота.