Последнюю фразу он выкрикнул, явно обращаясь к тому, кто ждал за порогом. Дверь открылась, и в окружении еще двоих стражей, поеживаясь от вечерней прохлады, к нам заглянул человек в капюшоне и с полностью скрытым именем. И в том, что использованное Валерием обращение было ненастоящим, я почти не сомневался. Единственное, что я смог разглядеть, это то, как над ним загорелся значок гейса, и он задал необходимый вопрос:

- Как называется город, в котором мы находимся? - несмотря на иностранное имя, наш собеседник говорил на чистом русском. Впрочем, учитывая мои подозрения, он вполне мог быть каким-нибудь Петром или Виктором.

- Находка, - ответил я, ощущая знакомый холодок - будто кто-то трогал мой мозг ледяными руками.

- Вы причастны к окончательному убийству Константина Мазурова? - Питер задал второй вопрос.

Разумно, отметил я, силясь побороть дискомфорт. Фраза построена грамотно и предполагает максимально однозначный ответ. Просто спросить, убивал ли я этого пройдоху, недостаточно, ведь можно лично в чем-то не участвовать, но при этом иметь самое непосредственное отношение.

- Нет, - коротко ответил я, и неприятное ощущение тут же пропало.

- Говорил же я, - с какой-то даже немного детской укоризной сказал Валерию Камиль, но тот лишь отмахнулся и указал Питеру на безмолвного Петровича.

Копейщик тоже спокойно прошел процедуру дознания, за ним последовали девушки. Сразу после этого Питер и его охранники исчезли столь же тихо, как и появились, а оставшиеся гости расслабились. Валерий, явно занимавший должность командира, намекая, что все кончено, жестом показал, что мы можем спокойно встать. Мы, однако, продолжили сидеть на диване, только уже в более непринужденных позах.

- Я думаю, вы понимаете, что это была необходимая процедура, - казенно произнес Валерий, не покидая, впрочем, стула. - Вы пока единственные, кто появился тут за последнее время, так что подозрение пало в первую очередь именно на вас.

- Нет проблем, - примирительным тоном ответил я. Не качать же права, в конце концов. - Только почему нельзя было сразу применить гейс?

- Все дело в ограничениях, - довольно неохотно, как мне показалось, объяснил Валерий. - Во время допроса вы не дали повода себя подозревать... Разве что один раз немного заставили нас призадуматься, - при этом он пристально посмотрел на Дашу. - Но это, в принципе, мелочь. А так - важно, чтобы применение гейса было очевидно важным для города.

Как он уверенно врет - аж завидно немного. Ну, как можно говорить о каких-то поводах, если с начала разговора и до того момента, как гейс был применен, мы не сказали ничего нового? Так что я, пожалуй, продолжу придерживаться своей версии. А вот те же ограничения, о которых упомянул Валерий, скорее всего, есть - очевидно же, что нас хотели спросить не только о смерти Мазурова, которой в итоге всё и ограничилось, а о чем-то еще. Вот только возможностей для этого мы так и не дали. Чувствую, что нас зацепила своим краем какая-то крупная интрига, и надо будет решить, хотим ли мы в ней поучаствовать или пока притворимся, что ничего не заметили, и просто отползем в сторону.