Одно нарушенное правило неизменно ведет за собой другое. Жизнь — замкнутый круг совершенных ошибок и извлечённого из них опыта, взлеты, падения, преступления и наказания, рождение и смерть… Если бы грех был горьким, никто не спешил бы попробовать его. Если бы красота не вызывала зависть, никто не стремился бы уничтожить или запятнать ее. Разрушение, как созидание, оборотные стороны одной медали. Мы бы никогда не узнали счастье, не испытав страдание и боль. Противоречие жизни состоит в том, что рано или поздно человек разрушает себя сам, хотя пришел в этот мир совсем для другой цели.

Я слишком молод, чтобы заглядывать так глубоко. Здесь и сейчас меня интересует противоречие девушки, запечатленной на холсте. На этот раз ее колдовские глаза не смотрят на меня. Опущенные ресницы отбрасывают длинные тени на бледные щеки, на полных чувственных губах нет ни тени улыбки. Горячий ветер пустыни нещадно рвет ее волосы, выдергивая из-под опущенного на плечи никаба. Она обхватывает себя за плечи, словно защищаясь от буйства стихии, но не сгибается, крепко стоит на ногах, выдерживая обжигающие порывы ветра. За спиной бушует песчаная буря, пыльной завесой закрывающая раскалённое красное солнце, оттенок которого один в один дублирует цвет крошечных рубинов, инкрустированных в перстень, мрачно поблёскивающий на правой руке Эйнин. На оттиске кольца изображена змея, обвивающая серебряную лилию — это ее глаза смотрят на меня кровавыми рубинами, предостерегая или рассказывая другую не менее жестокую историю, чем та, что случилась с нами.

Если хочешь сохранить глянец на крыльях бабочки, не касайся их.

Если бы можно было отыграть события назад, я прикоснулся бы к тебе ещё в галерее. Не позволил бы уйти. Я не жалею о том, что дотронулся до тебя, моя вина лежит глубже. Я удержать не смог, узнать вовремя, когда у меня ещё был шанс вытащить тебя из мясорубки судьбы, в которую мы оба угодили. А теперь мне остаётся только ждать подходящего момента, создавать новые возможности взамен упущенных… Мысль ускользает, оборванная вибрацией гаджета в нагрудном кармане рабочей рубашки.

— Кто там еще, — раздраженно говорю вслух, доставая телефон и отпечатком пальца снимая блокировку с экрана.

«Нужно срочно встретиться», — читаю сообщение со скрытого номера.

Не надо долго гадать, чтобы понять, кому внезапно понадобился отправленный в бессрочный отпуск агент. Таир Кадер предоставил мне достаточно времени, чтобы восстановиться, но, подозреваю, что причина временной отставки заключается в другом. Полковник тщательно проверял данные, полученные по последней операции. Все необходимые отчеты я выслал в штаб, пока отлеживался в больнице. Так что бюрократические вопросы, мы вроде как все уладили. Претензий и дополнительных требований прояснить те или иные принятые мной решения руководство АРС не затребовало. Разумеется, у них были вопросы в отношении внезапного появления воздушного патруля, которые так и остались без ответа. Я знаю, что не покажись в небе вертолеты Израильских ВВС, младший командир выполнил бы приказ Кадера, вопреки моему решению. Группу американских агентов никто бы не отпустил, но неожиданный свидетель нарушил планы. В итоге операция закончилась с частичным успехом. Видад уничтожен, как и файлы, которыми он намеревался выторговать себе свободу и политическое убежище в Америке. Все его слова о причастности Правительства и королевской семьи к организованной преступной группировке Шатры Махруса не несут никакой доказательной базы. По большому счету Кадер получил то, что хотел. Если АРС, Искандер аль-Мактум, советник короля и он сам замешаны, то единственный, кто мог указать на них — мертв, информация уничтожена. Беспокоиться не о чем.