— Я как будто не видел, чтобы вы поднимали руку, госпожа… — бесстрастно сказал Бланес, сохраняя невозмутимое выражение лица, но в его голосе прозвучала твердая нотка. Тишина сделалась еще напряженней.

— Робледо, — подсказала Элиса. — А не видели вы, как я поднимала руку, потому что я ее не поднимала. Я поднимаю ее уже больше недели, а вы как будто меня не замечаете, поэтому сегодня я решила заговорить сразу.

Головы всех присутствующих по очереди поворачивались то к Бланесу, то к Элисе с таким азартом, словно это два великих теннисиста, доигрывавшие последние секунды решающего сета. Тогда Бланес снова повернулся в сторону Валенте и улыбнулся:

— Слушаю вас, Валенте, — повторил он.

Очень худой, с угловатыми чертами лица и белой кожей, Валенте походил на усевшуюся за стол ледяную статую, но моментально ответил, громко и четко.

Глядя в профиль на его худощавое лицо, Элиса восхищалась важной мелочью: хотя Валенте ответил то же самое, что она, он сделал это по-своему, другими словами, так что складывалось впечатление, будто именно это он собирался сказать изначально и ее ответ никак не повлиял на него; он даже допустил небольшую ошибку в переменных, которую Бланес поспешил исправить. Защищает свои позиции, как и я, — с удовольствием подумала она. — Пока ничья, Валенте Шарп.

Когда Валенте закончил объяснение, Бланес сказал: «Очень хорошо. Спасибо». Потом он перевел взгляд вниз и посмотрел на пространство между своими ботинками.

— Этот курс рассчитан на людей с высшим образованием в области теоретической физики, — мягко добавил он чуть хрипловатым голосом. — То есть для взрослых людей. Если кто-то из вас впредь захочет проявить какие-то детские эмоции, будьте добры делать это не здесь. Запомните это хорошенько. — И снова подняв глаза уже не на Валенте или Элису, а на всю аудиторию, добавил тем же тоном: — Помимо этого, предложенное госпожой Робледо решение является блестящим и точным.

По коже у Элисы пробежали мурашки. Он назвал только меня, потому что я дала ответ первой. Ей пришли на память слова одного из преподавателей оптики: «В науке можно позволить себе быть сволочью, но нужно постараться стать ею раньше, чем остальные». Однако особого удовольствия или хотя бы радости она не испытала. Наоборот, ее накрыло горькой волной стыда.

Краем глаза она посмотрела на невозмутимый профиль Валенте Шарпа, никогда не удостаивавшего ее взгляда, и почувствовала себя гадкой. Поздравляю тебя, Элиса: сегодня первой сволочью стала ты.

Она опустила голову и приставила ладонь козырьком ко лбу, чтобы скрыть слезы.

Элиса была столь подавлена происшедшим, что даже новое послание от mercuryfriend, обнаруженное по возвращении домой, ее не слишком расстроило. Она уже знала: что бы она ни делала, вложенный файл все равно запустится, а потому открыла письмо. На экране начали сменяться картинки.

Она уже собиралась отвести взгляд, когда заметила что-то необычное.

Между эротическими изображениями были и другие: мужчина, согнувшийся под тяжестью камня, давившего ему на лопатки, солдат в форме времен Первой мировой войны, несущий на спине девушку и рюкзак, танцор, запрыгнувший на плечи партнера… В конце красным по черному появились новые загадочные слова: «ЕСЛИ ТЫ ТА, КЕМ СЕБЯ СЧИТАЕШЬ, ТЫ УГАДАЕШЬ».