Три последующих дня проходят как в замедленной съемке. Сумку собрала сразу же – только нужное и важное, то, что пригодится на длительное время, но не занимает много места. Всегда можно приобрести на месте те предметы гардероба, которые были забыты или которые неожиданно могут понадобиться.

В остальное время занялась разбором вещей, их стиркой и глажкой. Развешивала верхнюю одежду в шкаф, вспоминала, что и в каких коробках лежит. Пока Марк в больнице, я немного поживу в этой месте. А когда оформлю квартиру на себя, то перееду. Пока же… буду натыкаться на его личные вещи, которая успела расставить на полки, на одежду и обувь в коробках.

Наверное, не было и часа, когда о нем не думала. Почему-то чаще вспоминала свое бегство, вранье и жесткие мужские волосы под пальцами.

* * *

В день отъезда за три часа до самолета мне поступил звонок. Неожиданный, но такой… долгожданный. Смотря на экран, приняла вызов и прикрыла глаза. Пусть уже скажет, что хочет. Лишь бы его голос услышать.

– Привет, – голос Марка был хриплым.

– Привет, – вздохнула, закусывая губы, – ты как?

– Как обычно, – усмехается он. – Говорят, ты сегодня улетаешь?

В горле собрался ком, а слезы как-то сами по себе потекли по щекам.

– Да, уже еду в аэропорт.

– Надолго? – совсем тихо спросил Марк, а я уткнулась лбом в колени.

– На месяц, может, два… наверное.

– Тогда я тебя встречу потом, – он даже не спрашивает, а именно утверждает, что встретит. – Удачи! И, Мила, не пропадай, ладно?

– Ладно…

Я не знаю, что это – облегчение или новая петля на моей шее, но не берусь больше анализировать, я просто хочу жить, не оглядываясь на прошлое.

Как только наш разговор завершился, тихонечко выдохнула. И даже несмело улыбнулась. И через несколько минут на телефон пришло сообщение: «Дай мне второй шанс».

Наверное, я его уже дала, когда пообещала не пропадать.

После ухода, а точнее, бегства Миланы не мог найти себе места. До сих пор не помню, где только силы взял, когда подтянулся, ухватившись за подоконник, и встал. Ноги трясутся, пот по спине течет, зубы сводит от усилия, но я стоял и провожал ее. Маленькая, запутавшаяся и совершенно не знающая, что делать дальше. Именно такой она была – растерянной и раздавленной.

Поторопился, нужно было тянуть время, только зачем? Это ведь было целиком и полностью ее решение.

Возвращаться в воспоминания в те минуты было себе дороже. Сейчас первостепенной задачей было совершенно другое.

– Бог ты мой! – ахнула за спиной медсестра, когда пошла в палату. Я же просто грузно опустился обратно в коляску и повернул голову.

Женщина светилась от счастья, даже ладошки к щекам прижала. Здесь вообще было принято радоваться успехам пациентов, даже самым незначительным продвижениям вперед.

– Радость-то какая! Пойдешь! – она метнула свой взгляд на кровать Миланы и все поняла без слов. Улыбка погасла, как и у меня буквально несколько минут назад.

– Да, я смог, – кивнул, – благодаря вам.

– Скажу врачу, что нужно добавить несколько упражнений!

Женщина ушла, чтобы вернуться со специалистом, который ставит на ноги других людей, который с человечностью и теплом принимает каждого из нас. Этот взрослый мужчина с седыми висками и очень цепким внимательным взглядом словно чувствовал, кому и какое лечение нужно назначить.