– Заткнись. – Повернувшись к мужикам, я сказал – Ребята, я сейчас пойду к начальнику цеха и поговорю по поводу расценок. Шнырь тут же угрожающе сказал:

– Вот пойди и разберись, а то я тебя разберу на запчасти.

Ухмыльнувшись, я от злости согнул ключ на семнадцать и насмешливо сказал этому синяку:

– Шнырь, а слово за***шься как пишется, с мягким знаком или без? Научишься его грамотно писать, тогда и раскрывай рот.

Шнырь рот-то раскрыл, а вот закрыть забыл и я спокойно ушел. Достав из своего ящика полтора десятка страниц с технико-экономическим обоснованием, которое давно уже составил, первым делом я зашел к нормировщицам и поинтересовался, правда ли или нет, что нам собираются урезать расценки. Те сказали, что им поручили всё посчитать, но пока что такого приказа нету. После этого я пошел в кабинет начальника цеха и когда секретарша разрешила мне войти, с порога сказала:

– Здравствуйте, Сергей Митрофанович. Я только что был у нормировщиц и девочки сказали, что им поручено посчитать расценки нашего участка в сторону уменьшение. Думаю, что это связано с тем, что мы с Женькой очень уж ударно работаем. Если это так, то я немедленно уволюсь и пойду работать на автокомбинат. Впрочем, у меня есть и другое предложение. Вот ТЭО, которое я составил на досуге. Мы можем резко увеличить объёмы ремонта двигателей на нашем участке за счёт автомобилей сторонних организаций, в основном «Москвичей», а их в городе немало. Вся милиция на «Москвичах» ездит, да, и на предприятиях их хватает, не говоря уже про частников, их тоже можно пропускать, всё копеечка будет в казну государства через типографию капать. Дело в том, что я могу так москвичёвский движок дефорсировать и отрепетировать, что он будут тянуть, как зверь. Это же немецкий движок и что с ним делать, мало кто в Союзе знает. Это раз, ну, и второе, я ведь не только над газоновскими движками умею шаманить, но и над всеми остальными тоже. У меня это врождённый дар. Так вот, я всё равно через несколько месяцев уволюсь, но даю вам честное пионерское, что научу всех слесарей новым приёмам работы. Двигатель, Сергей Митрофанович, это сердце машины, а водила её мозги, правда, очень часто сбитые набекрень. Поэтому нам, двигателистам, расценки резать никак нельзя, ведь это от нас зависит, как машины будут бегать и сколько они станут сжигать соляры, бензина и масла.

Начальник цеха молча выслушал меня, взял листки и хмуро буркнул, указывая на стул:

– Сядь, а я почитаю твою писанину.

Сев на стул, я усмехнулся и подумал: – «Нет, надо мне было всё написать на английском.» и принялся разглядывать его. Первую страницу Сергей Митрофанович прочитал с нахмуренным видом, но потом его лицо стало разглаживаться и последние страницы он читал улыбаясь. Аккуратно сложив их он спросил:

– Сам писал или мать с отцом помогали? Очень уж складно написано, нет ни одной ошибки и что самое главное, тут даже самому тупому дурню всё понятно. Ухмыльнувшись, я ответил:

– Я вас умоляю, у меня мама швея мотористка, а папа инженер-энергодиспетчер. Всё это я написал сам и всё именно так и будет, а ещё, Сергей Митрофанович, у меня к вам будет такое предложение. Я могу написать пособие по пересыпке разных движков, то есть по капитальному ремонту и вы станете его автором. Книжица получится страниц эдак на триста, да, ещё с графиками, диаграммами и даже с рисунками. Ну, что скажете? Начальник цеха задумчиво посмотрел на меня и спросил: