Эдгара слегка задело, что англичанин назвал старого Шина его приятелем. Уж не следил ли доктор за ним? Устыдившись собственного предположения, пожал плечами:

— Разве у мистера Шина дом? Я думал, у него книжная лавка.

— Мистер Эдгар, друг мой, — вы ведь позволите так себя называть? — господин Шин очень богатый человек. Книжная лавка — это только хобби старика и занимает лишь малую часть его собственного дома. А такой дом стоит огромных денег! Я даже не берусь сказать сколько. Мое жилище — всего лишь гонорар за курс лечения от застарелого сифилиса.

"И плата за молчание", — подумал Эдгар, но вслух, понятное дело, ничего не сказал.

К удивлению юноши, во дворе не оказалось ни привратника, ни дворника. Доктор собственноручно открыл калитку, а потом, подойдя к двери, не стал звонить в колокольчик, а отпер замок собственным ключом. В прихожей хозяина тоже никто не встретил. Ишервуд, помогая американцу раздеться, проникновенно пояснил:

— Не доверяю русской прислуге.

Гостиная, куда доктор провел Эдгара, была довольно большой, но неопрятной. Тут и там валялись разрозненные бумаги, толстые журналы, книги. Не поленившись, Эдгар поднял один из журналов и со вздохом бросил обратно — что-то научное, по-немецки. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, набитые пухлыми фолиантами. Похоже, Ишервуд использовал гостиную не только для приема гостей, но и как библиотеку. Исходя из того, что дом был огромен, это казалось странным.

"Боже мой, как здесь холодно!" — подумал Эдгар, поняв, что же его смущало — дом доктора казался нежилым! Ухватив себя руками за плечи, юноша принялся с силой растирать замерзающие мышцы.

— Располагайтесь, — любезно пригласил доктор, сдвигая с угла обеденного стола несколько томов в кожаных переплетах — порыжевших от времени, а на освободившееся место утвердил графин и две рюмки, хотя говорил о стаканчике.

Эдгар уже привык, что в России "выпить" означало еще и перекусить. Но для англичанина "выпить джина" означало именно "выпить джина". А жаль. По с удовольствием бы сейчас съел что-нибудь — хотя бы сэндвич.

Русские привычки становились частью натуры — Эдгар ожидал, что доктор разольет джин и произнесет tost, но тот уже смаковал напиток. Кажется, американец тоже удивил Ишервуда, выпив рюмку в один глоток.

Выпитый джин, словно горячий комок упал в желудок, откуда принялся разливаться по жилам, разнося долгожданное тепло.

— Я снимаю квартиру на острове Василия, там и живу в основном, а в этом доме только храню экспонаты своей коллекции. Им в равной мере вредны и жара и холод. Истопник топит печь три раза в неделю. Надо бы два раза, но проклятая петербургская сырость может испортить ценные вещи, — сообщил доктор, потягивая джин крошечными глоточками. Заметив, что гость посматривает на графин, наполнил его рюмку.

Слегка приподняв брови, доктор проследил, как американец глотает вторую порцию. Снисходительно улыбнувшись, сказал:

— Графин к вашим услугам…

Порции были для таракана, можно бы выпить еще, но Эдгар решил, что ему достаточно. Джин, напиток почти незнакомый (на родине пил либо виски, либо малагу, а в России шампанское или водку), может сыграть с ним злую игру.