Если бы Седли Эли просто (с дрожью пишу это слово!) изнасиловал, избил, подверг пыткам Сюзанну Коллинз, но не убил ее и не нанес ей психическую травму, тогда она, и только она, была бы вправе простить его, если пожелает. По моим представлениям, только она способна простить его, но, ввиду того что случилось в реальности, сейчас она может сделать это лишь после того, как вынесенный присяжными приговор будет приведен в исполнение. Вот что, по-моему, Коллинзы подразумевают под воздаянием, а не местью.

Что касается средства устрашения, признаюсь: у меня почти нет сомнений, что существующая в настоящее время в США смертная казнь не является средством устрашения для убийц во многих, если не в большинстве случаев. Здравый смысл должен подсказать нам: окажись мы на месте молодого городского преступника, зарабатывающего себе на жизнь торговлей наркотиками, где на карту поставлены огромные суммы, а ваш конкурент каждый день пытается убить вас, смутная перспектива возможного смертного приговора и казни где-то после пятнадцати лет процедурных формальностей – при условии, что вас поймают, что суд не пойдет на сделку, что вам достанутся суровые присяжные, вас не оправдают, не изменятся законы и т. д. и т. п. – вовсе не средство устрашения или риска по сравнению с опасностями, с которыми вы сталкиваетесь на улице ежедневно, выполняя свою работу Так что давайте будем реалистами в отношении этого аргумента спора.

Если бы смертная казнь осуществлялась более единообразно, если бы период времени от вынесения приговора до казни ограничивался месяцами, а не годами или даже десятилетиями, которые вынуждены терпеть такие люди как Коллинзы, тогда, возможно, смертная казнь принесла бы больше пользы в сокращении числа преступлений определенного типа. Но, откровенно говоря, это теоретическое предположение меня не трогает. Применяемая справедливо и постоянно, смертная казнь могла бы стать главным средством устрашения, но я в этом не уверен и не питаю на этот счет никакого оптимизма.

Я уверен лишь в одном, особом, по милости Божьей, средстве устрашения. Казненный преступник больше не отнимет жизнь ни у одного ни в чем не повинного человека. И когда мы, общество, говоря «пожизненное заключение», будем иметь в виду действительно пожизненное содержание за решеткой, я сам и семьи бесчисленных жертв сможем спокойнее спать по ночам, зная, что у убийц нет ни единого шанса вновь начать охоту на людей. Но даже тогда лично я буду уверен: собравшись отнять у человека жизнь, вы должны быть готовы заплатить собственной.

Наша система правосудия несовершенна. Некоторые из чудовищ-преступников могут реабилитироваться и вести полезную и производительную жизнь. Натан Леопольд, партнер Ричарда Леба в ужасающем убийстве юного Роберта Фрэнкса в Чикаго в 1924 году, в 1958 году был освобожден досрочно и остаток жизни провел как уважаемый социальный служащий, работал техником в лаборатории и сам вызвался участвовать в исследовании малярии. Но знаете, вряд ли это произошло бы с Лоуренсом Биттейкером, и у меня нет никакого желания выяснять это. Совершив страшные преступления, он лишился права на реабилитацию.