Ничто уже не в силах вернуть нам Сюзанну. Но даже если воздаяние не завершится, мы знаем, что общество, присяжные, вся система криминального судопроизводства в достаточной мере заботится о нас, следит, чтобы убийца нашей дочери получил по заслугам. Оно дает нам понять, что помогут всем, чем можно. Мне кажется, что в случае тяжких преступлений воздаяние и наказание – единственное справедливое и нравственное действие, которое мы, как общество, можем предпринять. Однако это мнение разделяют далеко не все.

Джек Коллинз заявляет:

– Жертвам необходимо как можно скорее забыть о пережитых ужасе и травме и вернуться к жизни. Жертвы имеют право рассчитывать, что подсудимых быстро признают виновными и подвергнут наказанию. Мы пытаемся привлечь внимание людей к тому факту, что жертвы не должны быть последними в системе уголовного судопроизводства. Они заплатили за это своей жизнью. Мы заслуживаем и требуем места за столом.

Когда речь заходит о следующем уровне системы уголовного судопроизводства, Джек говорит:

– Многим наблюдателям, присутствующим на апелляционных судах, в том числе и нам, кажется, что большинство судей считают апелляции академическим и теоретическим упражнением, имеющим больше отношения к интеллектуальной «ловкости рук» и искусству слова, нежели к обеспечению справедливости для жертв и наказания для тех, кто совершил злодеяния. Похоже, им нравится стоять высоко над толпой, в стороне от крови, пота, слез и насилия, с которых начинается долгое путешествие по залам суда. Конечно, Коллинзы добиваются казни убийцы их дочери согласно приговору, вынесенному присяжными и утвержденному судьей.

Проблема смертной казни подобна проблеме абортов. Немногие из нас надеются переубедить кого-либо по тому или иному вопросу. Если вы против смертной казни по нравственным причинам, думаю, можно сделать оговорку для мерзейших из чудовищ и подвергнуть их заключению без возможности условного освобождения. Но мы знаем, что такого вида заключения не существует. И, откровенно говоря, по-моему, заключения в некоторых случаях недостаточно. Как говорит Стив Мардиджан, «страдания, причиненные жертвам, требуют, чтобы мы предпринимали серьезные меры. С моей точки зрения, у нас нет причин сохранять жизнь людям, способным совершать подобные злодеяния».

Некоторые возразят, что смертная казнь – «узаконенное убийство», безнравственный поступок со стороны общества. Лично я считаю, что преступники уже сделали выбор, отстранившись от общества, и, следовательно, нравственные правила требуют заявить о том, что общество не потерпит присутствия преступника, способного на такие ужасные злодеяния. Утверждая, что смертная казнь – узаконенное убийство, мы, по-моему, наносим удар по самим представлениям о том, что плохо и что хорошо, по различию между жертвой преступления и преступником – ни в чем не повинным человеком и тем, который в своих корыстных целях отнял у первого жизнь. Если вы спросите меня, готов ли я сам нажать кнопку и в узаконенном порядке оборвать земную жизнь Седли Эли, Ларри Джин Белла, Пола Бернардо, Лоуренса Биттейкера или других им подобных, я решительно отвечу: «Да!». А тем, кто рассуждает о прощении, я бы сказал, что сочувствую им, но считаю, что не вправе прощать – это не моя задача.