Сорок долгих лет продолжалось незавидное соперничество лейб-хирурга Арендта с Буяльским. Сорок лет Арендт заявлял:

- Я приду к больному, если там не будет Буяльского! Соглашались, что Буяльского не будет. Он приходил. И каждый визит Арендта заканчивался одним и тем же:

- Кажется, нам следует пригласить Буяльского... Илья Васильевич был непревзойденный мастер диагноза. Однажды княгиня Трубецкая, катаясь с ледяных гор, упала с высоты на невский лед вместе с санями и повредила плечо. Ее осматривали два видных хирурга - Арендт и Саломон; первый говорил, что у княгини перелом ключицы, а второй утверждал, что вывих головки плечевой кости. Спорили так, что возненавидели друг друга.

- Вывиха нет, а есть перелом ключицы!

- А я говорю, что у нее вывих! - горячился Саломон.

- С кем вы спорите? Обычный перелом.

- Да как у вас поворачивается язык?..

В дверях появился муж княгини Трубецкой:

- Господа, вы так мило здесь спорите, а время идет, моя жена исстрадалась. Извините, я вынужден послать за Буяльским...

Илья Васильевич осмотрел больную, вышел к коллегам.

- Кто из нас оказался прав? - спросили его.

- Поздравляю вас, господа: на этот раз вы оказались правы оба. У женщины две беды - и перелом ключицы, и вывих...

Однажды гусара Новосильцева в манеже выбросила из седла пугливая лошадь. Новосильцев ударился плечом о барьер манежа, предплечевая кость хрустнула. Но, падая, он машинально выставил вперед сломанную руку, которой и встретил удар об землю. При этом обломок кости прорвал мышцы, кожа лопнула - и кость вышла наружу, поверх сюртука... Срочно был вызван Арендт, приехавший с набором инструментов для неизбежной ампутации. Вскоре же явился и Буяльский.

- Не спешите с пилой, - сказал он. - Зачем же из красивого юноши делать калеку? Правая рука.., она ему еще пригодится!

Арендт разогревал над пламенем страшную пилу - Вам бы только всегда спорить со мной! Новосильцев не выдержал и при виде пилы заплакал:

- Неужели мне предстоит сейчас все это вынести?.. Возле его постели собрались почти все главные хирурги столицы. Гусар исстрадался, но лишь на седьмой день консилиум принял решение, согласившись с мнением Арендта, ампутировать.

- А я протестую, - стоял на своем Буяльский... Арендт демонстративно собрал, свои инструменты:

- Слышите, господа? В таком случае я ухожу... Историк пишет: "Петербургские врачи-немцы и горячие почитатели Арендта, с негодованием разносившие по городу вести об упрямстве Буяльского, обрадовались новому случаю очернить его и без удержу терзали его хирургическую репутацию". Буяльский остался один возле больного, вокруг него сидели сородичи гусара.

- Ладно! Вашего гусара я беру на свои руки... Вечером Илья Васильевич говорил Марье Петровне:

- Ах, Маша, Маша! Кому легче - мне или Арендту, не ведаю... Оба мы с ним на высоте известности. Но Арендт, опираясь на большинство консилиума, ничем не рискует. А я, если Новосильцева не спасу, рискую всем, что добыто мною за полвека трудов...

Прошла неделя, началась вторая. Через двенадцать дней он получил записку, присланную с дворником, и Марья Петровна услышала, как ее муж плачет. Она вбежала к нему: