Девочке показалось, что до ее слуха донесся низкий, преисполненный боли голос. С полминуты Биби напряженно вслушивалась, а потом решила, что все это ей почудилось.

Между двумя брусьями, освещенными сзади запыленной, не прикрытой абажуром лампочкой, вкрученной в белый керамический патрон, танцевал от паутинки к паутинке довольно большой паук, выводя на своей шелковой арфе музыку, не доступную человеческому уху.

Увиденное напомнило ей о паучихе Шарлотте, которая спасла своего друга, поросенка Уилбура, в книге Т. Х. Уайта «Паутина Шарлотты»[3]. На мгновение гараж как бы перестал существовать. Его вытеснило из ее разума воображение, ставшее больше, чем реальностью.

Сотни крошечных молоденьких паучков, детки Шарлотты, вылупившиеся из яйцевого мешка через несколько недель после ее печальной кончины, стояли на своих головах, повернув лапки к небу. От них поднимались небольшие облачка тончайшего шелка. Из облачков формировались миниатюрные воздушные шарики. Детки-паучки теперь обрели способность летать. Сердце Уилбура переполняли не только радость и восхищение, но и тихая грусть, когда он наблюдал за тем, как эта воздушная армада отправлялась в путь в далекие края, обрывая последнюю связь между ним и покойной Шарлоттой…

Песик жалобно тявкнул и вернул сознание Биби обратно в гараж.

Позже, когда она выкупала, обсушила и расчесала ретривера, дождь почти прекратился, и Биби отвела собачку в дом.

– Если мама и папа не начнут ворчать, когда я тебя им представлю, ты будешь жить здесь, – сказала она песику, показывая ему свою небольшую спальню.

Он с интересом наблюдал за тем, как Биби вытащила из шифоньера картонную коробку. В ней лежали книги, которые не уместились на плотно забитых книжных полках, подвешенных сбоку от ее кровати. Она приподняла книжки и сунула туда завернутый в замшевую тряпицу ошейник, а затем вернула коробку в шифоньер.

– Тебя зовут Олаф, – сказала девочка ретриверу.

В ответ песик замахал хвостом.

– Олаф. Придет день, и я расскажу тебе, почему так назвала тебя.

Со временем Биби забыла об ошейнике, потому что хотела забыть. Прошло девять лет, прежде чем она случайно нашла его на дне коробки с книгами. Развернув замшу, девушка поспешно завернула ее и нашла для ошейника новое место хранения.

Во второй вторник марта для Биби Блэр началась череда угрожающих событий, а в лицо повеяло запахом смерти. Многие люди назвали бы этот день началом своего конца, но девушка, которой сейчас исполнилось двадцать два года, со временем окрестила его Днем первым.

Проснувшись на рассвете, она, зевая, встала у окна спальни и принялась любоваться небом. Солнце еще не поднялось над горизонтом, но уже объявляло о своем приходе вымпелами кораллово-розового света… Наконец дневное светило всплыло и отправилось в свой путь на запад. Биби любила наблюдать за рассветами, зарождением нового дня. Каждое утро она начинала с подобного рода любования. Новый день обещает много хорошего. Слово «разочарование» девушка припасала на вечер, используя в речи лишь тогда, когда день на самом деле представлял собой сплошное разочарование. Она была оптимисткой. Однажды ее мать сказала, что, дай Биби лимоны, она сделает не лимонад, а лимонный ликер.