- Она должна объявить об этом, сеньор. Запомните. Таможня задаст вопрос и дождется ответа! Ожидать будут спокойно, лениво, непринужденно - словно ответ ничего не значит... Не заблуждайтесь на сей счет!
- Спасибо, Хесус.
Приятно работать с умными людьми. Водитель подметил: Гейл отнюдь не восторгается обществом, в котором путешествует. Украдкой поглядев на женщину, я увидал, что она растирает пострадавшую кисть. В полутемном такси прическа немного меньше напоминала растрепанный ветрами стог. Платье, меха и перчатки выглядели - спасибо все тому же полумраку - безукоризненно. Если все пойдет на лад, изучать чулки и туфли пограничная стража не станет. Не стал и я.
Но Гейл сидела с видом, не оставлявшим сомнения: девица устроит чудовищный скандал при первой же, малейшей возможности. Незаметно для Гейл я извлек из кармана увесистую авторучку. Рисковать и напрашиваться на рукопашную схватку с рыцарски настроенными таможенниками не стоило. Я обнял женщину за плечи, крепко прижал круглый и, по счастью, плоский торец колпачка к ее боку. Шепнул на ухо:
- Это револьвер, Гейл. Неприятности нам ни к чему. Но если упаси Господь, неприятности все же начнутся; первую пулю получишь ты. Наверняка. А я пользуюсь разрывными...
Женщина промолчала и даже не шелохнулась. Впереди возникла темная громада моста. Я поплотнее прижался к Гейл и смачно поцеловал прямо в губы, продолжая угрожающе надавливать на ребро пленницы вечным пером.
Старинный; до неприличия заезженный трюк. И в книгах описывают" и с экрана показывают. Позорище!
Только позорище сие сплошь и рядом срабатывает. Безукоризненно срабатывает, заметьте.
Машина остановилась. Хесус уплатил за проезд. Воспоследовала краткая дружелюбная беседа по-испански, раздался одобрительный смех. Автомобиль" двинулся дальше.
- Мексиканскую таможню миновали, - доложил Хесус. - И безо всяких осложнений, Si?
Спутница моя благоухала в на ощупь хороша была, но поцелуй получился не из удачных. Недоставало пылкой взаимности, Я чувствовал себя совершенным, чистейшей воды болваном, страстно впиваясь в уста женщины, которую, пожалуй, томило единственное желание: выблевать.
Новая остановка. Новый вопрос. Теперь по-английски. Я неохотно прервал приятное занятие, поднял глаза.
В окошке возникла физиономия, увенчанная форменной фуражкой.
- О! - промолвил я, пытаясь разыграть смущение: - простите, увлекся!..
- Вы приобрели что-нибудь в Мексике, сэр?
- Не сегодня...
- Ваше подданство?
- Гражданин США.
- А ваше, сударыня?
Женщина, обретавшаяся в моих объятиях, ощутимо вздрогнула. Заколебалась. Я усилил нажим на вечную ручку. Гейл едва не охнула.
- Ваше подданство?
- Американка...
Удовлетворенный чиновник распрямился, отступил, отдал честь и махнул рукой, разрешая проехать. Я сказал:
- Милочка, ты избрала выражение, порочное в корне. Правда, эту ошибку делают почти все.
Гейл встрепенулась и недоуменно воззрилась на меня:
- Что-о?
- Во-первых, ни одна из Америк - ни Северная, ни Южная...
Мы отъезжали прочь, но еще оставались в пределах слышимости. Следовало болтать непринужденно и бойко.