В.Д. Кукушкин стал свидетелем того, как Негин знакомил Королева с «изделием». — Сергей Павлович моментально схватывал основное, — рассказывал мне много позже генерал Е.А. Негин. — Я еще тогда подумал, что ракетчикам очень повезло, что у них такой Главный…
«Они стояли возле расстыкованной ГЧ, — вспоминает Кукушкин, — непосредственно возле шарового заряда, и Евгений Аркадьевич объяснял Сергею Павловичу, что для равномерного обжатия центральной части на шаровом заряде из взрывчатого вещества (смеси тротила и гексогена) в 32 специальных розетках установлены капсюли-детонаторы, на которые для их подрыва подается импульс высокого напряжения 15–20 тысяч вольт. Негин подчеркнул, что на разновременность их срабатывания установлен очень жесткий допуск в несколько миллионных долей секунды и что от этого зависит сферичность взрывной волны…»
Королев очень внимательно слушал Негина. Он прекрасно понял, что у атомщиков проблем, пожалуй, побольше, чем у ракетчиков. И с того дня Сергей Павлович требовал от своих подчиненных, чтобы они неукоснительно выполняли пожелания своих атомных коллег. «Они имеют дело с температурами в миллионы градусов, — говорил он, — а у нас только тысячи…»
И трудно было понять, шутит Главный конструктор или нет.
И тут случилось то, чего Главный боялся больше всего.
Ракета 8К51 с заводским номером «001» находилась уже на технической позиции. Буква «К» обозначала, что ракета «ядерная». И вдруг один из офицеров, проверяя заглушки в районе турбонасосного агрегата, обнаруживает, что нет одной контргайки. О происшедшем немедленно докладывают Королеву. Вместе со своими сотрудниками и испытателями он пытается разобраться, куда же делась эта контргайка. А вдруг она попала внутрь турбины?!
Поиски «беглянки» результата не дают.
Королев отдает распоряжение поставить ракету в вертикальное положение — вдруг контргайка упадет вниз?!
Но и вновь пропажа не обнаруживается…
Кто-то предполагает, что этой гайки вообще не было, и… Королев принимает решение: ракету № 001 отправить на завод, где разобрать двигательную установку, а готовить к старту носитель № 002.
И хотя «лошадей на переправе не меняют», это решение Главного конструктора было абсолютно правильным. Ту контргайку так и не нашли, ракета стартовала — она стала седьмой по счету, и все прошло благополучно, но при первом «ядерном пуске» СП. Королев не имел права рисковать: слишком велика была его ответственность. Малейшее отклонение от района испытаний, авария на пути к нему, — все это могло закончиться трагически…
Председателем Государственной комиссии по пуску был назначен П.М. Зернов. Именно он выбирал вместе с академиком Ю.Б. Харитоном место для Федерального ядерного центра, а затем и руководил им. Теперь же он был заместителем министра среднего машиностроения. В Госкомиссию входили не только атомщики и ракетчики, но и военные. Среди них выделялся маршал М.И. Неделин.
П.М. Зернов пригласил всех членов Госкомиссии на «площадку 4Н». Они впервые оказались на «Объекте». Зернов распахнул одну из дверей, и все увидели «изделие» — оно лежало на специальной подставке в центре комнаты.