– Возможно, память возвращается ко мне, когда я вижу то, что видел в прошлой жизни. Кто знает?

Семен пожал плечами и посмотрел на берег. День, проведенный им в гипнотическом трансе, был полон хлопот для спутников Сенмута. Они копали могилу в ближнем холме, в двух сотнях шагов от воды, и этот труд, похоже, длился от восхода до заката. Двое солдат еще возились в глубокой яме, двое охраняли их, а трое перетаскивали мертвые тела. Раненых не было видно в сгущавшихся сумерках – должно быть, они спали или лежали, не двигаясь, в высокой траве.

Чуткие пальцы Сенмута коснулись его руки.

– Ничего, брат, ничего, ты вспомнишь... Инени боялся, что магия ичи-ка тебя убьет или сделает безумцем, но – хвала Амону! – этого не случилось. Наоборот! Ты вспомнил речь людей, и я уверен, ты вспомнишь остальное. Может быть, даже отца и мать... Они умерли, но мы посетим их гробницу в Джеме. Ты не встречался с ними – там, в полях блаженных?

– Не могу сказать. Не помню...

Семен склонил голову, спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как браслет на запястье царапнул подбородок. В той, другой жизни его родители тоже умерли, и мысль о них пронзила его внезапной болью. Он понял, как был одинок все эти годы, тянувшиеся слов но бесконечный караван; встречались случайные спутники, женщины и мужчины, а больше – ничего... Ни любви, ни семьи, ни достойной работы, ни прочих успехов, какими можно было б похвастать в его летах, в период расцвета и зрелости... Какая уж тут работа – поддельные иконы, пепельницы да матрешки! Возможно, по этой причине он и поехал к Кеше Муратову в Хасавюрт, не ради денег, а от безнадежности, будто сбежал от себя самого... Посидеть за стаканом вина, вспомнить с другом молодость... Вот и посидел! Два года с лишним в ямах да подвалах!

Опустив руки, он поглядел на Сенмута и усмехнулся. Ну, что было, то было, и тосковать о прошлом ни к чему! Тем более о ямах, подвалах и пепельницах с матрешками... И пусть тут нет ни телевизоров, ни унитазов, ни трамваев, зато есть брат! Возможно, сыщется и что-нибудь еще... что-то такое, о чем Семен Ратайский и мечтать не мог, что суждено лишь Сенмену, сыну Рамоса...

Он снова бросил взгляд на берег и спросил:

– Скажи, почему солдаты копают могилу в холмах? Почему не здесь, у реки?

– Ты не помнишь, как разливается Хапи? Сегодня двенадцатый день мехира, воды схлынули, а в месяце атис берег будет затоплен, и тела сгниют. Мы не можем взять погибших с собой, привезти в Неб и отдать бальзамировщикам... Но такова судьба солдат и путников! Каждый может погибнуть на чужбине и лишиться достойного погребения... так, как случилось с тобой... Пусть же лежат в холмах, в сухой земле, а не в грязи!

– Значит, я погиб на чужбине, – задумчиво протянул Семен. – Но где? И кем я был? И что со мной произошло?

– То же, что чуть не случилось с нами. Ты был ваятелем и ушел за горизонты Ра в таком же плавании, какое совершаем мы сейчас. Великий Дом – жизнь, здоровье, сила! – повелел найти подходящее место для новых каменоломен, и ты отправился в страну Куш. Тебя и нескольких воинов и корабельщиков убили нехеси – да поразит их мощная Сохмет! – и ваши спутники – те, кто остался жив, – похоронили мертвых где-то поблизости, в скалах у третьего порога. Дикие нехеси из земли Иам убили вас, те самые, что чуть не разделались с нами прошлой ночью... Мы бы погибли, если б Осирис не прислал тебя, чтобы спасти сынов Та-Кем и отомстить обидчикам!