– Вы сейчас где? За вами приехать?

– Нет, спасибо, я сама приеду. Владимир Валентинович, я не буду злоупотреблять вашим хорошим отношением, только дух переведу. А то у меня в голове все разладилось.

– Берите такси. Адрес помните? Я спущусь, встречу вас.

– Я напрасно упрекал девушку в отсутствии фантазии! – фыркнул Глеб. – Сейчас она разыграет тут настоящий спектакль. А когда мы попросим ее предъявить синяки, скажет, что муж знает удары, которые не оставляют следов. Или что синяки у нее в таких местах, которые нельзя показывать мужчинам.

Артур встал, потянулся.

– Если мы попросим ее показать синяки, то только для того, чтобы приложить лед. Ты, Глеб, наверное, лучше уйди. Не хочешь помочь, так хоть не мучай.

Глеб вышел в прихожую.

– Прощайте, ребята. Делайте, что считаете нужным, но в конце концов вы убедитесь, что я был прав.

– Иди, братик. – Нейман подал ему куртку.

Неужели пословица «Друг познается в беде» имеет такой смысл: «В беде познается, что друзей у тебя нет»? Неужели близость ограничивается совместными посиделками на праздник? Неужели перед тобой распахивают дверь, только когда ты приходишь счастливый и веселый, с бутылкой вина для хозяина и букетом для жены? А когда тебе нужна помощь, стучи в эту дверь – не услышат.

Взять хоть Настю. Известный в городе доктор, милая, приятная в общении девушка. Наверняка у нее было много друзей, но случилась беда, и пришлось идти к чужому человеку. Только Лариса осталась рядом в трудную минуту. Владимир Валентинович понимал, почему Настя позвонила ему, а не Ларисе. Они с Игорем, без сомнения, приютили бы ее, но девушке психологически тяжело находиться в обществе счастливой семейной пары.

Настя не соврала, это сразу стало ясно. На ее затылке зрела шишка, а когда Нейман помогал девушке снимать пальто, обратил внимание на ее осторожные, неловкие движения. И говорила она прерывисто не от волнения: Владимир Валентинович знал, что так разговаривают люди, получившие удары по грудной клетке. Лишь бы ребра были целы, подумал он.

Настя не плакала, старалась держаться, ее состояние выдавал только лихорадочный блеск глаз и слегка дрожавшие руки.

Артур молча достал из морозилки курицу и приложил к шишке. Пошарил в аптечном шкафчике и нашел каким-то чудом оказавшуюся там таблетку анальгина.

– Может быть, поедем к врачу? – спросил Нейман.

– Не хватало еще позориться!

Нейман начал объяснять, что никакого позора нет, но Артур быстро перебил его:

– Правильно, на нее завтра вся больница будет пальцем показывать. Иди сюда, Настя, я посмотрю твои ушибы. Поверь, я в этом деле шарю не хуже иного травматолога.

– Не тревожьтесь, у меня ничего серьезного, – всхлипнула Настя и улыбнулась.

Улыбка вышла так себе, кривоватая.

Игорь предложил пойти в милицию. Конечно, ущерб здоровью легкий, можно рассчитывать только на пятнадцать суток для мужа, но все же это лучше, чем ничего.

– Какой смысл? Свидетелей нет, я даже не заорала, он меня внезапно подстерег. А если даже и арестуют его, что толку? Через две недели он выйдет, и все вернется на круги своя. Я чувствую, бесполезно бороться…