– Куда?

– Ты что, совсем темный? «Мхедриони» – это… Ну, Джаба Иоселиани! Авторитетный был человек. Как он красиво сказал: «Демократия – это вам не лобио кушать!» Дело было в начале девяносто первого года. Грузия в этот момент занималась тем, что «брала суверенитета столько, сколько может». В нашем, грузинском варианте это означало – весь.

Эль Гарро налил себе еще чачи, плеснул Сотникову и продолжил свой рассказ.

Олег, глотнув обжигающего напитка, слушал капитана. Он ничего не знал о событиях в Грузии, и слова Эль Гарро стали для него откровением.

Поначалу очень сложно было понять, почему, например, доктор филологических наук, писатель и диссидент Звиад Гамсахурдиа, став первым президентом независимой Грузии, не нашел ничего лучше, чем взять на вооружение откровенно нацистскую доктрину: «Грузия – для грузин!». В Южной Осетии и Абхазии тут же начались столкновения. Дело запахло войной. Это не укладывалось в голове Олега, но и Эль Гарро не мог объяснить, почему это произошло.

– При Союзе мы жили мирно, – сказал он. – А тут все словно взбесились. Никто ничего не понимал, но все бегали на проспект Руставели и орали: «Грузия! Грузия! Гамсахурдиа!»

Вот в этой мутной водице, изрядно подкрашенной кровью, и всплыл криминальный авторитет Джаба Иоселиани, автор знаменитого афоризма, первую часть которого – про лобио – привел Эль Гарро. Полностью эта фраза звучала так: «Демократия – это вам не лобио кушать! Всех врагов демократии будем расстреливать на месте!»

Иоселиани в одночасье превратился из вора в законе в видного государственного деятеля. Он возглавил националистическую организацию «Мхедриони» и первым делом повел своих боевиков вооружаться. Начались нападения на военнослужащих, милицию, даже на военные городки.

В окрестностях Тбилиси была расквартирована мотострелковая дивизия, которой командовал генерал Рохлин, тот самый, что собирался спустя восемь лет совершить государственный переворот, но в итоге погиб у себя на даче при очень странных обстоятельствах.

В Тбилиси людям в форме стало опасно появляться на улицах. Одного из прапорщиков дивизии, которой командовал Рохлин, ударили в метро топором по голове; было несколько случаев угона военного транспорта. В городке Зестафони бойцы «Мхедриони» разоружили местную милицию, захватили технику и боеприпасы. Над Грузией встал призрак анархии и бандитизма.

– Леван, он крутой был, водил дружбу с людьми из «Мхедриони», – откинувшись на спинку стула, рассказывал Эль Гарро. – Они называли себя «рыцари»…

– Почему? – удивился захмелевший Олег.

– «Мхедриони» так переводится, – объяснил Эль Гарро. – Хотя рыцарского в их поведении было немного, особенно если учесть, что там было множество уголовников, выпущенных Гамсахурдиа из тюрем. Одевались они как гангстеры из голливудских боевиков: джинсы, пиджаки и темные очки, которые не снимали даже в помещениях. Представляешь – приезжает на рынок десять белых «Волг» с тонированными стеклами, оттуда выходят люди, все одеты одинаково и все в темных очках. Впереди идет самый молодой, Левон, и несет сумку, а торговцы складывают в нее деньги.