— Понятно. А лихву какую Никифор положил?

— Вроде и по божески — десятину в год, да только десятина от такого долга… — Сучок опять вздохнул и махнул рукой. — На нее одну целый год и горбатиться, если еще придумаешь как.

— М-да. Крепко вас.

«Правильно я тебя понял, Сучок — горазд ты на опасное озорство. Рано или поздно, такие, как ты, обязательно нарываются на серьезные неприятности. Ладно бы сам, а ты еще и людей своих подставил, и семьи их. Нет, не случайно у тебя это все вышло. Не в тот раз, так в другой бы влипли. Нету у тебя, в зазоре между желанием и действием, мысли. Захотелось — сделал, а подумать, перед тем, как делать…»

— Какую долю в продаже досок хочешь, старшина?

— Половину! — Выпалил Сучок и настороженно уставился на Мишку. — Вся работа наша, твоя только задумка.

— Да? А то, что на моей земле лесопилка стоять будет? А то, что мой лес вы на доски пилить будете? А то, что в ущерб моей работе, прибыток себе зарабатывать станете?

В принципе, Мишка был не против предложения плотницкого старшины, но не поторговаться — потерять лицо, уважать не станут. Аргументы оказались весомыми — Сучок поколебался и осторожно спросил:

— Какую ж ты долю себе хочешь?

— Не дергайся, старшина! Я же понимаю: половину ты запросил для того, чтобы выторговать четверть. Что, не так?

— Не так! Половина — цена справедливая!

— Справедливая? А давай-ка подсчитаем! Сколько тебе останется с цены досок, если лес ты у меня будешь покупать, за пользование лесопилкой платить, за задержку строительства тоже платить? Да еще не забудь, что доски до покупателей довезти надо — перевоз, ведь, бесплатным не бывает. Погрузить — людей опять от строительства отвлечешь. Сколько-то народу с досками отправить придется, пока довезут, пока расторгуются, пока вернутся… Опять люди от работы отвлечены. Ну, много тебе останется?

Сучок совсем сник. Снова сцепил пальцы рук, опустил голову и пробормотал:

— Лис, он и есть Лис. Так обведет, что еще и должен останешься.

— Я же сказал: «Не дергайся, старшина». Признавайся: рассчитывал на четверть?

— Что б тебя леший… Рассчитывал.

— А я рассчитывал дать тебе тридцать пять досок из каждой сотни. Не кочевряжился бы, так бы и урядились. А теперь даю тридцать. Согласен?

— Много тебе навару с пяти досок!

— Не в наваре дело, старшина. Я тебе возможность на волю выкупиться даю, а ты гонор мне показывать принялся. За то и вира с тебя. Грамоту писать будем, или на слове согласимся?

— На слове? С Лисом? — Начал было Сучок, но вспомнив о гоноре, тут же поправился: — Согласен. Верю на слово.

— Тогда, еще одно условие.

— Что еще? — Опять насторожился плотницкий старшина.

— Не бойся, условие простое. О нашем договоре не болтать. Своим скажи, чтобы охотнее работалось, но больше никому.

— Это можно. Не беспокойся, Лис, не разболтаем.

— Теперь еще одно дело. Подбери несколько вязов обхвата в полтора, отложи отдельно, пусть выдерживаются, я потом скажу, что с ними делать…

Дверь распахнулась и в горницу вошла Листвяна в сопровождении кухонной девки, несущей поднос с едой. Ключница строго глянула на Сучка и объявила: