При словах этих Анастасия вскрикнула, ладонь ко рту прижала, из глаз слёзы покатились. Никита продолжил:

– Ещё когда в Первопрестольную везли, я предлагал бежать, Антип отказался. А как в темнице пытали, избили его сильно, так наказал мне сбежать. Сам-то он слаб был. Мало того, что избит, так не кормили нас, сил не было. Как на телеге повезли нас снова к Годунову, спрыгнул я и в воду. Река рядом с дорогой проходила. Переплыл на другой берег, потом на ушкуе торговом до Твери добрался.

Никита замолчал.

– Всё ли так было, как сказал?

Никита подошёл к образам в углу, перекрестился.

– Ни слова лжи, всё истинная правда.

– Стало быть, он жив был, когда ты убёг?

– Жив. И кое-что наказал мне. В подвале тайник есть, деньги оттуда забрать надо, тебе отдать. Склянку с эликсиром, что Антип создал, – мне, дело его продолжить. Тебя в Торжок к родне сопроводить. Ему, если вырваться удастся, в Тверь возвращаться нельзя. Он сам тебя в Торжке найдёт. И мне при тебе нельзя, беду навлеку.

Анастасия раздумывала. Ночь, темно, а Никита про подвал, про деньги говорит. А вдруг прибьёт в подвале, заберёт деньги и скроется. В глазах её недоверие мелькнуло. Никита вспомнил о нательном крестике Антипа, снял его с шеи, Анастасии протянул.

– Узнаёшь крестик мужа? Он мне его сам отдал, как знак.

Анастасия крестик вязла, поднесла к свече, всмотрелась и зарыдала в голос. Никита по плечам, по голове её огладил.

– Успокойся, не время плакать. После моего побега в Тверь могут гонца послать, избу обыскать. Деньги заберут и тебя тоже.

– Я-то зачем?

– А как начнут тебя пытать на его глазах, не выдержит Антип, любит он тебя. Только о том и говорил мне, как тебя спасти.

– Так ведь нет у него проклятого камня!

– А как он докажет? Короче, вещи собирай, но только ценное, что в один узел поместится. А потом вместе в подвал пойдём. Времени до утра только, чувствую я, не оставит нас Годунов в покое.

Пока всхлипывающая супружница по избе металась, вытаскивая из сундуков вещи, Никита размышлял. На корабле в Торжок вывозить? Плавание спокойнее, чем езда на телеге – тряско и долго. Но и путь на телеге свои плюсы имеет. Пусти кто по следу за ними сыскаря из Разбойного приказа или десятского из губной избы, след легче запутать. Решил, телегой. Узлов у Анастасии получилось два, довольно объёмных. Хотела ещё и посуду уложить, да Никита остановил.

– Обузой будет. Учти, у тебя ещё деньги будут, на безбедную старость останутся. Тоже вес, к тому же под приглядом быть должны, а ты с посудой мелочишься. Жизнь спасать надо!

– Верно, что-то растерялась я.

От угольков в печи зажгли факелы, спустились в подвал. Сколько ни пробовала Анастасия тайник открыть, а не получалось. Видимо, показал ей Антип, да давно это было, подзабыла. Никита подошёл, надавил на нужный камень, тайник открылся.

– Ой! Да тут мешочков сколько!

– Ткань какую-нибудь дай! В руках понесёшь?

Женщина метнулась наверх, в избу, спустилась с плотным платком в руках. В него мешочки с деньгами завёртывать стала. Никита остановил.

– Погоди, несколько монет оставить надо. Чем за дорогу расплачиваться? Извозчикам платить надо, на постоялых дворах за ночёвку, еду. У них на глазах в мешки с деньгами лазать будешь? Тогда оба долго не проживём.