Берлин. Посольство Норвегии.

6 октября 1953 г.

Это был обычный прием, устроенный по случаю… а какая разница! Для военно-воздушного атташе генерал-майора Эгиля Аронсена важным было лишь то, что к нему подошел герр Кнопп, с которым славный норвежский воин был знаком еще с сорок первого года (да, оккупация – но ведь Норвегия демократическая страна, а не диктатура, подвергающая своих верных солдат репрессиям за пребывание в плену). В те прошлые годы герр Кнопп носил погоны люфтваффе – сейчас же был в штатском, и работал в «Люфтганзе».

– Герр Аронсен, могу я сказать вам нечто, не для чужих ушей? Очень скоро, возможно уже завтра, вы получите приказ из Осло немедленно вернуться. После чего дома вы проживете весьма недолго. Это решил кто-то из ваших – тех, кто выше вас.

Аронсен слегка сбледнул с лица, и это не укрылось от внимания герра Кноппа. Однако норвежец быстро справился с собой и спросил:

– Вы из Штази? Или работаете сейчас на русских?

– Герр Аронсен, открою вам маленький секрет. Тогда в Тронхейме я не в отделе снабжения служил, а в разведке Люфтваффе. А вам известно, что в конторах бывших сотрудников не бывает. Однако, с вашего дозволения, продолжим. Вы все же немалая фигура, с вашим званием и должностью, – и, чтобы ее устранить, должна быть веская причина. Кому из своих вы перешли дорогу настолько, что он решил вас убрать? Мы могли бы вам помочь – но сами понимаете, благотворительность не в наших интересах. Если у вас есть, что нам предложить, то можете рассчитывать на нашу помощь. Я не настаиваю на немедленном ответе – вот моя визитная карточка, впрочем, вам и так известен мой телефон. Если у вас появится желание, можем встретиться в «Баварии», вы ведь помните тот уютный ресторанчик на КарлМарксштрассе?

Аронсен хотел бы забыть о том разговоре. Но через три дня его вызвал посол – и слова немца оказались правдой, отзыв домой по «чрезвычайно срочному делу», без указания причины (что уже само по себе было подозрительно). И посол ничего не знал – так что Аронсен решился. Убить ведь могут не его одного – в том же пятидесятом у советника Йоргенсена на вилле взорвался газ, из семьи никто не выжил, и слухи ходили, что это не несчастный случай был. Или автомобильную катастрофу устроят, а ведь Сельма и девочки не раз просили его подвезти. Потому атташе тотчас же поспешил позвонить Кноппу. Который оказался на месте – и назначил встречу в том самом ресторанчике в семь вечера.

– Итак, господин Аронсен?

Норвежец нервно огляделся. То, что он сейчас совершит, называлось «государственная измена», а законы Норвежского королевства либеральны, но не настолько же! Но выбора не было – мертвым слава не нужна. Не приди он сюда, наверное, его имя не стали бы подвергать позору, похоронили бы с положенными почестями, в мундире и с орденами, под ружейный салют. А рядом, возможно, несли бы еще три гроба, один большой и два поменьше. Нет, хватит с него подвигов, он уже достаточно отдал своей стране – и в конце концов, не он начал эту игру!

– Вы уверены, что нас никто не услышит? И не узнает прежде времени о нашей встрече?