— Слушаюсь, моя наседочка, курочка моя.

А она победным взглядом окидывала соседок: все ли слышали, как ласков с нею муж? И если Нина бывала в этот момент дома, то окликала ее и спрашивала о чем-нибудь ласково. Пусть видит вся квартира, какое полное согласие у Курносовых в семье.

Была ли счастлива в замужестве Нина, она не задумывалась, не доискивалась ответа. Все девушки хотят стать женами, чтобы рядом был любящий человек, друг, опора. Виктор ее любит, чего же еще нужно? Когда-то давно нужно было, чтобы вернулся Андрей или хотя бы отозвался. Мечталось об этом до горьких слез. Прибегала тогда к Митрохиным, но плакать при них опасалась, чтобы не расстраивать, и успокаивалась разговорами об Андрюше и своими же словами о нем. Говорила и верила:

— Не плачьте, Марья Степановна. Скоро он пришлет вам письмо.

— Если ты, Нинушка, вперед нас получишь, беги прямо сюда. Ты же любила нашего Андрюшу, сыночка единственного на-ше-го-о, — причитала плачущая мать, и Нина, чтобы не обидеть, отвечала:

— Любила. Он очень хороший был.

— И он тебя любил. Уж я-то знаю. Не случись война проклятая, поженились бы.

Нина молчала. Никогда Андрей не говорил ей и в письмах не писал о своей любви. Может быть, стеснялся? Написал бы, и она призналась бы ему, что скучает о нем, ждет, когда он вернется.

Об Андрее можно было поговорить с его матерью и отцом, а вот о Лагине — ни с кем. Встреча с ним глубокой ночью во дворе, разговор их, патруль на улице, все вспомнилось Нине как непонятный, необъяснимый сон. Однако все это произошло наяву, а не во сне! И осталось все равно непонятным, и объяснить никто не мог. Но Нина ни у кого и не спрашивала, никому, ни одной душе не поведала она о той встрече. Пришлось бы пересказать, что говорил патрульный офицер и что сказал ей на прощанье Саша Лагин. Нет, ни патрульному офицеру, ни Саше она не поверила. Лагин не мог быть дезертиром! Такой красивый, честный, искренний, с такими чистыми и грустными глазами.

Из-за постыдного названия Нина и не рассказала никому о Лагине, но письма от него ждала долго, надеялась, что обязательно он ей напишет. А когда кончилась война, ждала, что исполнит Лагин свое обещание и в один прекрасный день предстанет перед ней и все объяснит, как же тогда в сорок третьем могло все случиться.

Мысли об Андрее и Лагине часто переплетались. Она сравнивала их, сопоставляла — возможно, из-за внешнего сходства. Об Андрюше ей известно все-все. Как он рос, пошел в школу, как учился. Его родители рассказывали ей, а она будто видела собственными глазами, потому что сама помнила Андрюшу с тех пор, как помнит свой двор. Маленькой она как-то раз упала, ушибла сильно коленку и заревела. Андрюша поднял ее, отряхнул платьице, отвел домой. У него штанишки были до колен, с манжетами на пуговичках, а на курточке белый воротничок. Нина знала, что мальчики с белыми воротничками уже большие, они ходят в школу, они ученики. Андрюша сказал: «Идем, девочка, я знаю, из какой ты квартиры». И с тех пор, увидев его в окно, она тоже выбегала во двор, чтобы ее заметил этот хороший мальчик.